Даниэла Сакердоти - Сны
Аико — маленькая для своего возраста. Ей три, но вы можете подумать, что ей едва исполнилось два — крошечная, с шелковистыми черными волосами, глазами миндалевидной формы и пухлыми ручонками. Она слишком маленькая, чтобы полностью осознать, что случилось, что вся ее семья уничтожена и что она никогда больше не увидит своих родителей. Но, все же, в ней есть что-то серьезное, даже мудрое. Что-то глубокое и знающее в ее глазах, воспоминание о грусти, о потере.
Марина и Аико создали такой любящий союз, что за ними тяжело наблюдать, когда ты окружена смертью и опасностью. Аико думает, что Фризоны — ее семья, и Марина ведет себя с ней как с дочерью. Я наблюдаю за ними, свернувшись в клубочек в кресле-качалке, и боюсь за них, так боюсь.
Марина с тревогой смотрела на меня, и горе в моих глазах ранило ее. В один день я просто ей рассказала. Что мой муж мертв, что любовь всей моей жизни мертва. Что я никогда не смогу полюбить снова.
— Ты этого не знаешь, — сказала она с итальянским акцентом, как бы нараспев, укачивая Аико на руках. — Это известно лишь небесам, — добавила она, перефразируя одно известное выражение у них здесь, в горах: Наши жизни в руках небес.
На следующий день, Марина принесла домой гранат из магазина. Она разрезала его напополам и ложкой выскребла немного кроваво-красных семян.
— Возьми. Это полезно для тебя, — она передала мне ложку, и я попробовала ароматный, слегка кисловатый гранат.
— А сейчас... — она посмотрела на меня знающими глазами, и собрала остатки граната. Она выбросила их в дровяную печь и закрыла створку. Я понятия не имела, что она делала.
Через несколько минут, она открыла дверцу и сунула в огонь щипцы. Она схватила что-то щипцами и осторожно вытащила. Это был гранат — совершенный, нетронутый, словно он никогда и не был в огне.
— Ты полюбишь снова, — сказала она и накрыла мою ладонь своей сильной, загорелой рукой.
Я, конечно, не поверила ей. Но я была рада услышать слова надежды, словно моя жизнь не была закончена, словно для меня все еще было будущее.
Глава 28. Тени
Земля крутится .
Рождаются звезды
И разбиваются миллионы сердец .
Поднимаясь по ступенькам в квартиру Джона Бертона в Крэйгмиллере холодным осенним утром, вы можете легко забыть, каким прекрасным бывает Эдинбург.
Ничего прекрасного не было в этом квартале и этих темных, грязных ступеньках. Из окна на каждом лестничном пролете Сара видела десятки таких же серых зданий, между ними были пятна редкой травы. Она задавалась вопросом, какую бы жизнь прожила, если бы родилась здесь. И все-таки, это лучше, чем проклятие снов, это точно, но здесь трудно существовать.
Она подумала о своем прекрасном доме из песчаника и дубах в саду. Жизнь может быть такой несправедливой, а судьба — лотереей удачи. Она посмотрела на стены, исписанные граффити, и отчаянно захотела домой. Если бы она выросла в каком-нибудь имении, ей бы пришлось волноваться о других демонах.
Гарри и Сара поднялись на третий этаж — Сара к этому времени уже тяжело дышала, а Гарри пробежал всю дорогу и даже не запыхался. Он постучал в выцветшую голубую дверь. Железная цифра была оторвана, от нее остался лишь сероватый силуэт девятки.
Усталая женщина открыла дверь. У нее были поразительные карие глаза и изнеможенное лицо. Она выглядела старше своих лет, глубокие морщины пролегали у нее на лбу и вокруг глаз.
— Меня зовут Гарри Миднайт. Я ищу Джона Бертона.
— Его здесь нет, — голос женщины звучал так, словно она выкуривала несколько пачек в день.
— Мы можем подождать.
— Он не вернется. Он переехал.
Гарри знал, что она врала. Майк проверил камеры видеонаблюдения вокруг этого дома. Джон был здесь чуть раньше этим утром. Прямо в этот момент они услышали, как хлопнула входная дверь. Они посмотрели вниз на три лестничных пролета. Мужчина поднимался.
— Лаура? — он мельком увидел, что она стояла на грязной площадке.
— Джон, уходи! Они здесь! — прокричала женщина.
Мужчина застыл и снова начал бежать вниз по лестнице. Гарри бросился за ним, оставляя Сару стоять на площадке рядом с побледневшей женщиной.
— У нас ничего нет, понятно! Мы не можем заплатить! — крикнула женщина Саре, ее лицо исказилось от страданий.
— Мы не... мы не хотим денег, — быстро сказала Сара. Ей было отчаянно жаль ее, но у нее было времени объяснять. Она побежала за Гарри. Как только она вышла из здания, тут же увидела лежащего на земле Джона, и Гарри, сидящего у него на груди. Ручеек крови бежал из носа Джона. Сара почувствовала тошноту.
— Где он? Где, черт возьми, твой демон?
— Я годами работал над этим. Ты не вытащишь из меня ни слова.
Сара заметила, каким он был худым, и какой желтой выглядела его кожа в свете дня.
— О, я не буду говорить, Джон. Через минуту я перейду на что-нибудь другое.
— Гарри! Кто-то вызовет полицию! — Сара указала на сотни окон в высоких домах вокруг них, смотрящих вниз, словно пустые глазницы. Гарри схватил Джона за грудь и поднял его.
— Ты не понимаешь. Я должен выбраться из этой дыры.
— Правильно. Ты изучал черную магию и призывал демонов, чтобы выбраться отсюда. Очень разумно, — выплюнул Гарри.
— У меня не было выбора.
— Не было выбора, кроме как присоединиться к Валайя? Ты с ума сошел? — воскликнул Гарри. А затем он резко остановился.
Он заметил его налитые кровью глаза, трясущиеся руки, кожу, свисающую со скул. Синяки на руках, странно вытянутое лицо.
Героин по-новому очертил его лицо и завладел Джоном.
Вот за что он пытался заплатить. Это смертоноснее Сурари, но убивает намного медленнее.
Сара посмотрела в обеспокоенные глаза Джона. Она тоже видела, что он выбрал для себя медленную, болезненную смерть, и что его жизнь не стоит того, чтобы жить. Но для него есть выход. В отличие от меня, у него есть выбор.
— Мне жаль, — неожиданно сказала она. — Ты не должен так жить, — Сара положила руку на его плечо. Гарри пришлось остановить себя от того, чтобы не оттащить ее от Джона. Он ненавидел, что она прикасается к этому жалкому, сломанному человеку. Он думал, что Джон не заслуживает ее симпатии. Он думал, что он сам виноват в своих бедах. Он представить себе не мог, какими искусными были люди, охотящиеся на Джона, давшие ему проклятие — они укусят однажды, и ты потерян навсегда. Гарри не мог знать как просто, как быстро было для Джона упасть в пропасть и как болезненно выкарабкиваться из нее, снова и снова, но никогда не достигать успеха. Когда-то он был молодым человеком с работой и девушкой, а на следующий день стал ходячим мертвецом. Ему удалось сохранить работу и квартиру, превратив свою зависимость в режим, побеждая свою постоянную боль. Но ненадолго. Героин брал верх. Он думал, что Кэтрин Холлоу предлагала ему спасение, но он не понимал, что это значило стать убийцей. Неправильный выбор за неправильным выбором, он понял, что продал свою душу.
