Божественный спор - Милослава Финдра
Так в девять лет ты просыпаешься оттого, что с тебя рывком срывают теплое одеяло и босого тащат в подземный ход. В нем сыро, пахнет плесенью и почему-то гарью. Древние камни сбивают пятки в кровь, внутри все холодеет от страха, но нет, ты не боишься погони, ты вообще не понимаешь, что происходит. Все кажется дурным сном. И на следующий день тоже, когда ты узнаешь, что отца больше нет, а в заговоре против него участвовала сама королева — твоя собственная мать. К счастью, тебе удается избежать присутствия на торжественной казни изменников. Благодаря все тому же дядюшке, который взял на себя бремя регентства.
Ты слишком маленький, а он слишком старый, и время как будто играет сразу против вас обоих. Его внезапно становится очень мало. Нет места для веселых игр, прогулок и разговоров по душам. Приходится учиться всему, что следует знать королю, и так быстро, как только получится. А еще — никогда никому не доверять. Особенно женщинам.
Правда, тебе везет, и годы обтесывают затвердевший за одну ночь характер. А люди все же оказываются не столь дурны, как ты решил тогда — в миг, когда твой идеальный мир рассыпался на части. У тебя появляется несколько близких друзей, которые доказывают свою верность не словами, а делами. И помогают пережить потерю дядюшки, которого однажды все-таки обыгрывает время, отправляя на встречу с богами.
Но одно остается неизменным. Нежелание подпускать никого из женщин слишком близко. Потому что каждая из них по-своему очаровательна. И тем самым крайне опасна.
Было бы ложью сказать, что с тех пор Эдвард не любил прекрасных дам. Нет, напротив. Он наслаждался их обществом, получая огромное удовольствие от флирта и того, что обычно следует за ним. Но вот жениться… ни одна дама, даже самая обольстительная, не вызывала у него такого желания. При том, что он понимал свой долг, планировал оставить наследников и для этого рассчитывал все-таки найти королеву. Но когда-нибудь… потом. И вот это «потом» наконец наступило. Причем не по его собственной воле, а по божественному приказу, сопротивляться которому невозможно. Откладывать неприятный вопрос больше не получится, и в ближайшие месяцы Эдварду придется выбрать победительницу отбора.
Его взгляд, будто обладая собственной волей, пробежался по фигурам гостей и нашел царевну. Та делила мягкое покрывало для пикника с маркизой и жрицей. Девушки увлеченно о чем-то беседовали, изредка прерываясь: чтобы посмеяться, сделать глоток игристого или попробовать какое-нибудь угощение. Вот Рия отправила в рот сладкую корзиночку пирожного и зажмурилась от удовольствия. Лиона покачала головой и что-то сказала: судя по всему, это было замечание о манерах. Но на ее лице за строгим выражением все равно угадывалась улыбка — с тем же успехом дождливой погоде порой не удается до конца спрятать солнце. Арника улыбалась открыто и смотрела на подруг с такой теплотой, что у Эдварда почему-то защемило на мгновение сердце. Какое-то новое, сладкое и одновременно болезненное чувство.
Наверное, жрица с ее даром легко поняла бы, что с ним происходит. Хорошо, что он стоял довольно далеко и мог не опасаться, что его прочитают как открытую книгу. Впрочем, он в целом не боялся оказаться замеченным: в облике мейстера Ульриха королю больше всего нравилась его незначительность для окружающих.
Какое-то время Эдвард позволил себе еще немного побыть в роли наблюдателя, прогуливаясь в тени деревьев и незаметно наблюдая за отдыхающими. Это было забавно и непривычно: он будто стал бесплотным духом, невидимым для остальных. Даже самые приближенные поданные не обращали на него внимания. Только внимательный Линард чуть нахмурился, когда он прошел мимо, словно пытаясь напомнить движением бровей, чтобы король не забыл о своем долге. Как будто о таком можно забыть.
А вот Иттан совершенно не заметил его, даже будучи посвященным в тайну. Эдвард встал от него буквально в паре шагов, но тот не обратил на короля ни малейшего внимания. Герцог, как завороженный, прилип взглядом к компании, за которой король сам недавно с удовольствием подглядывал. И даже юродивый легко догадался бы, чья персона приковала внимание королевского секретаря. Продолжая путь по тенистой аллее, Эдварду пришлось закашляться, чтобы скрыть прорвавшийся из груди смех.
Его дорогой друг, очевидно, увяз по самые уши, но не желал признаваться в этом ни им с Линардом, ни самому себе. И тем самым только доводил себя до белого каления. Эдвард снова не сдержался и фыркнул, вспоминая, с каким зверским лицом секретарь встретил их с Рией в библиотеке после свидания. И король был готов поставить любимую шляпу, что Иттан не сдержался и нагрубил потом жрице. Ох, и не просто будет ему расхлебывать кашу, которую он сам заварил…
К сожалению, мысли о чужих проблемах снова вернули Эдварда к собственным. И смешливое настроение резко испарилось. У него осталась всего лишь четверть часа, чтобы незаметно переменить облик, переодеться и вернуться к гостям. После этого он объявит трех фавориток и отпустит остальных невест по домам. Решение тысячу раз обдумано, взвешено и принято. Почему же сейчас он медлит, словно пытаясь оттянуть неизбежное?
Эдвард с легкостью мог признаться в недостатке хитрости или ума, а вот трусом себя не назвал бы никогда. Но кажется, сейчас ему впервые за многие годы было… страшно.
* * *
Прогуливаясь по тенистой тропинке, король не заметил сову, которая спряталась в густой листве высокого дуба. При том, что на этот раз Онифа даже не пыталась отвести окружающим глаза. Просто мальчишка был слишком занят своими мыслями.
Впрочем, богиню мудрости сейчас занимало схожее занятие. Она блуждала по извилистым дорогам собственного разума, которому было доступно прошлое, настоящее… и будущее.
Человеческому уму сложно постичь божественный, и люди, знающие об этом таланте, часто представляют его неверно. Думая, что будущее — это нечто свершившееся, как прошлое. И в него можно заглянуть, подсмотрев картины предстоящих явлений. Отчасти это было верно, но не совсем.
На самом деле перед взором Онифы простиралось огромное тканое полотно, узоры которого складывались в картины возможного развития событий. Какие-то нити тлели — их жег огонь уже принятых решений. Другие, наоборот, становились более плотными: их вероятность осуществиться росла.
