Сломанное отражение - Ирина Игоревна Голунцова
— А мне-то как жаль, — ядовито шепнула она, вырвав из накидки несколько перьев и метнув их, обращенные в лезвия, в бога грома. — Жаль, что я потеряла больше двадцати пяти лет своей жизни!
В этот раз вороньи клинки, хоть и отлетали от лат брони и секиры, но их прикосновения не оставались незамеченными. Вороньи перья, не причиняя вред телу, впивались острыми иглами в душу, и будто отрезали тонкие потоки энергии.
— Ты хоть знаешь, какого это — когда тебя все сторонятся, все игнорируют, а не то что не любят. Ни Фрейя, ни моя земная мать, ни отец! Все только и думали, как бы от меня избавиться, как бы я никого не свела с ума!
— Но это неправда! Пусть в это и трудно поверить, но Локи любил тебя.
Упоминание о Локи вынудило Сигюн остановиться, будто врезавшись в невидимую стену, и страдальчески скривить губы. Как бы она не злилась, она любила этого идиота, и Тор надеялся воззвать к ее чувствам, напомнить, что ее жизнь никогда не ползла черной полосой.
Несмотря на грозный вид, девушке не удалось спрятать слабость, которая рвалась из нее, словно вода из переполненной бочки. Нервно вздохнув, она сморгнула слезу, и с обидой подметила:
— Только тессаракт он, видимо, любил сильнее.
— Все ошибаются. Ты тоже ошибалась… когда поставила силу Камня Души превыше своей жизни.
Возможно, не стоило этого говорить, однако самобичевание девушки неспешно, но все же начинало действовать на нервы. Они с Локи — два сапога пара, чересчур поглощены собственными амбициями и желаниями, не в силах обратить взор на окружающих. Видели только свое «я», и считали ниже своего достоинства делать шаг навстречу.
— Мне действительно жаль, что так получилось, мы все натворили глупостей и ошибок. Но вместо того, чтобы оставить обиды в прошлом, мы продолжаем… это! Оглянись! Мы опять только разрушаем, а не спокойно все обсуждаем.
Девушка с недоверием, и все же бросила беглый взгляд в сторону, однако не заострила особого внимания на разрушениях. Для нее интерес составлял лишь бог грома.
— Я представляю, черт возьми, — с озлобленностью, и в то же время, будто через силу, прошипела Сигюн. — В этом мое проклятье, я прекрасно представляю, насколько тебе жаль. Я чувствую твою душу, будто она у меня на ладони. А знаешь, что самое обидное? Я так зла, так хочу наказать всех, кто обернулся ко мне спиной. Но не могу… потому что они мертвы! Все! Кроме тебя.
— Да, я выжил… Чудом выжил. Но это Танос убил их, и я сделаю все что угодно, чтобы добраться до него. Он убил всех людей на корабле, убил Локи у меня на глазах. Можешь делать со мной, что угодно: пытать, мучать, убить. Но дай мне сначала избавиться от этого монстра. Я не смею ни о чем просить у тебя, но… хотя бы ради Локи. Ведь он спас тебя. В конце концов…
Перетирать друг другу кости можно до бесконечности, однако в приоритет стояла задача иного уровня, и если Сигюн этого не поймет, то придется действовать через силу. Тор не знал, что в нем горело сильнее — желание защитить людей или ненависть к титану.
Он был готов предоставить ей последний шанс поступить правильно, благоразумно, если говорить начистоту. Танос прочистил ей мозги, исказил сознание, воззвав к болезненным чувствам и воспоминаниям. Это Тор мог понять, однако он не собирался тратить силы на девушку — они еще пригодятся.
— Может, и зря, — с некой печалью заключила Сигюн, потупив взгляд. — Мне бы следовало умереть с ним, а не становится… вот этим.
— Не говори так, — смягчился мужчина, молясь, что девушка, наконец, образумилась и успокоилась.
— А что мне говорить? — Всплеснула руками Сигюн, посмотрев на него с сожалением и растерянностью. — Что все прекрасно? Он вернул мне часть души, которую забрал камень. И теперь я хочу только одного — утолить жажду мести. Вот только одно «но» — мстить уже некому, остался лишь ты… из всего Асгарда!
— Я же говорю, делай со мной, что угодно, но позволь убить Таноса. И не трогай других людей, они не виноваты.
Прокрутив перо-лезвие между пальцев, девушка уверенным, однако неспешным шагом приблизилась к Тору вплотную. Мужчина мог отступить, но понял, что нужно рискнуть, выдержать это испытание, прикосновение острого, как лезвие, пера к шее.
— Было бы прекрасно, — подметила Сигюн, водя кончиком оружия вдоль пульсирующей артерии. — Убить тебя и решить этим проблемы. Но она… — Резко отдернув руку, девушка скривилась и покачала головой. — Она все испортила.
— Она?..
— Астрид! — В отчаянии воскликнула богиня. — Эта дура привязалась к тебе, а вместе с ней и я. Ты… ты ведь единственное, что у нас осталось.
Она сдавалась, теряла былой запал, и аура вокруг нее будто ослабевала, теряла остроту и токсичность. При упоминании Астрид Тор невольно вздрогнул, подумав о том, насколько странно видеть в одном лице две разные личности. Агент Щ.И.Т-а обладала большей легкостью и живостью, которые невольно проскальзывали во взгляде Сигюн, пробивались наружу, как свет сквозь тучи.
Ее переполняла злость, только за нее Сигюн могла цепляться, поскольку оказалась в незнакомом мире, без понимания, что делать дальше. Девушка следовала за позывами прошлого, дурными воспоминаниями, в то время как Астрид сбивала ее с толку и тянула из глубокой пропасти забвения к чему-то светлому и доброму.
К надежде.
Опустив секиру, Тор решился подойти к девушке ближе.
— Он убьет меня, — удрученно прошептала Сигюн. — Потому что позволил жить лишь с одной целью — избавиться от тебя.
— Я не позволю. Слышишь? — Опустив руку на плечо, Тор попытался заглянуть в глаза девушки, но она стыдливо и удрученно прятала их. — Сигюн, я больше никого не потеряю. Ты мне веришь?
Он едва сдерживался, чтобы не закричать на нее, потребовать поднять взгляд; ему хотелось достучаться до нее прежде, чем грянет решающий бой. А он близился, подбирался стремительно и неумолимо — гробовая тишина, обрушившаяся на поле боя, выступила предвестником неизбежного.
Титан не просто грозился ступить на просторы людских земель. Он уже был здесь.
— Сигюн?..
— Я верю, — поспешно бросила девушка. — Верю. Иди. Иди…
* * *
Воздух не просто похолодел, но будто наэлектризовался — мелкие волоски на руках встали дыбом, а сердце ускорило биение. Так выглядело знамение, знамение конца. Прибытие силы, с которой никому из нас не справиться, и с какой бы
