Позволь мне согреться - Ольга Вадимовна Гусейнова
Домой меня привез Дагоран. Оказалось, все это время он меня терпеливо ждал и по завершении работы Роман отвел меня к нему. Приятно-о, слов нет!
Глава 14
Пропажа в поместье Торжики
Я опаздывала на работу и все потому, что не нашла Кота. Странно, обычно утром мы вместе завтракаем. Пришлось рыжему гулене оставить открытой форточку у входной двери и на кухне в расчете, что он через нее вернется домой в мое отсутствие. Мало того, что Кот удрал, еще и Людвига целых три дня не видела после возвращения из дворца. Он со своими сыщиками, как я поняла, усердно раскручивает дело душегуба-артефактора. А у меня первое и такое сильное чувство расцветает – любовь! И нестерпимо хочется видеть моего замечательного мужчину.
Я закрыла дверь и развернулась, чтобы спуститься по ступенькам, когда распахнулась соседняя дверь и оттуда рыжей стрелой выскочил Кот, вслед которому летел башмак и злобный рык:
– Я тебя на меховые тапочки пущу, паразит!
Кот стремительно взобрался на козырек и, выгнув спину и распушив шерсть, воинственно завыл на всю улицу. Я растерялась, затем осторожно заглянула в распахнутую дверь. А там… о Святая Тьма, Дагоран, стоявший в прихожей, выглядел готовым рвать и метать. Он не успел обуться и надеть сюртук, поэтому я мимоходом полюбовалась его обтянутыми белоснежной рубашкой мускулистыми руками и крепким торсом в плотно сидящем сером шелковом жилете.
Второй черный кожаный башмак, очень дорогой, из тонкой кожи, валялся у обувницы с аккуратно расставленной другой похожей обувью. Возле сиротливо перевернутого башмака растеклась желтая лужица, такая характерная… Да-а-а, понятно, с чего Людвиг так взбесился.
– Мишель? – неожиданно обеспокоенно выдохнул он, как если бы я стала свидетельницей его недостойной выходки, а не зловредного кота.
Задрав голову, я прошипела Коту:
– Больше никакого мяса и сливок тоже!
Рыжий задира фыркнул и нырнул в форточку. А я, сгорая от стыда и неловкости, ринулась прибираться за моим напакостившим питомцем. Юркнула в прихожую и закрыла дверь, а то прохожие скоро глаза сломают, пытаясь заглянуть в дом зловещего некроманта. С помощью бытовой магии удалила следы кошачьей мочи и извинилась:
– Простите за этот инцидент, я обязательно переговорю с ним, что так нельзя. Вот, можете проверить… как-нибудь, – смущенно подняла и протянула Людвигу ботинок. – Он снова как новенький. Я убрала даже намеки на любую грязь и посторонние запахи. Сейчас второй почищу, поверьте, ни следочка не останется.
И уже хотела выйти из дома за ботинком, но Дагоран жестом остановил меня, глядя с каким-то странным голодом что ли. Приблизился ко мне, и в его просторной, не в пример моей, прихожей вдруг не только места не осталось, но и воздух куда-то исчез. Забрав у меня ботинок, он не глядя кинул его в сторону шкафа. Я даже вздрогнула от неожиданности.
– Не надо. Мне невероятно приятно, что ты заботишься обо мне, но носить эту пару я все равно больше не буду, чтобы не вспоминать, как их осквернило рыжее чудовище.
– Прости… те, – повторила я удрученно. И уже хотела предложить возместить ущерб, но Дагоран качнул головой, явно догадавшись, о чем я скажу, и шагнул ко мне вплотную.
Стоя в полутемной прихожей, близко-близко, так, что моя грудь касалась его и наше дыхание смешивалось, Людвиг ласково, бережно обнял большими ладонями мое лицо – не опустить голову, не отвести взгляд. И склонившись, коснулся моих губ в нежном, едва ощутимом… вначале поцелуем. Мгновение-другое, губы словно загорелись, а может и все лицо обдало жаркой волной не стыда или смущения, а чего-то непонятного, нового. Я замерла, стояла не шелохнувшись, боялась, что дернусь – и все прекратится. А мне захотелось узнать… попробовать этого мужчину на вкус. Узнать вкус его губ.
Мне не хотелось закрывать глаза, потому что я любовалась лицом Людвига, касавшегося моих губ, то приближаясь, то на миг отстраняясь. И наслаждалась ощущением его губ, мягких и нежных, в противоположность резким чертам и смуглой коже. Полосатая челка упала ему на лоб, заслонила глаз, и я осмелилась убрать ее. Но разглядывание длилось недолго: осознав, что я не сопротивляюсь, даже наоборот, мой мужчина оставил трепетность и перевел «первое знакомство» в «забудь обо всем с властным, хищным альфой».
Я скользила руками по его мощным плечам, ощущала, как перекатывались мускулы под рубашкой, как напрягалось мужское тело. Вдыхала терпкий, будоражащий кровь запах любимого, и сама плавилась в его объятиях. Его ладони знакомились с моим телом и властвовали. Из чувственного дурмана меня выдернул хриплый голос Людвига:
– Моя сладкая малинка!
Это комплимент? Ах да, на завтрак я ела булочку с малиновым вареньем. Дальше память ехидно подсунула «пирожки с квашеной капустой», сердце заполошно забилось – я вспомнила, чем еще завтракала, что может учуять чуткий нос оборотня. Завозилась, выбираясь из его рук.
– Что случилось, родная? – растерянно спросил Людвиг, с сожалением отпуская меня из рук.
Я поспешила к двери. Да видно, какой-то темный злобный дух дернул съехидничать на пороге:
– Вспомнила про пирожки с капустой.
– Милая, ты всегда пахнешь так, что я теряю ясность ума и силу воли, – вдогонку заверил оборотень.
Захлопнув входную дверь, я на миг прислонилась к ней спиной, пытаясь отдышаться. Потом, заметив любопытные и пошловатые взгляды прохожих, про себя ругнулась, быстро поправила шляпку и проверила одежду.
– Маги Диль, вы отлично выглядите! Как всегда, – приветствовал меня знакомый голос.
Я ошарашенно подняла глаза на Неро, сидевшего на козлах экипажа у нашего дома. Рейвик же, сложив руки на широкой груди, стоял рядом с ним и смотрел на меня с одобрительной улыбкой. Сгореть от стыда мне не позволили именно оборотни, ни в голосе Неро, ни в глазах Рейвика не было ни капли насмешки или презрения за недостойное поведение, ведь я растрепой выскочила от постороннего мужчины. Они, можно сказать, проявляли доброжелательность и вежливый интерес.
– Мы за вами с альфой. Садитесь, лорд Бельтраз вызывает…
Позади хлопнула дверь, но я не смогла перебороть смущение и стыд и обернуться на Дагорана. Скосив глаза на одиноко валявшийся ботинок, я шагнула к кабриолету. Трое оборотней обменялись приветствиями, затем мою руку взяла весьма знакомая и даже сквозь перчатку согревшая широкая ладонь. Вторая, добавляя неловкости моему и так задеревеневшему телу, показалось, слишком по-хозяйски обхватила меня за талию и подсадила в экипаж.
Всю дорогу до департамента – на мою
