Мертвым можно всё - Евгения Соловьева
– М-мне хорошо-о-о… – возразил Лучано, сползая на землю и утыкаясь лицом в колени. – Мне п-п-просто замечательно-о-о-о… у-у-у-у…
– Это… Фарелли, это ведь то, о чем я подумал? – со священным ужасом уточнил бастардо, и Лучано кивнул. – Всеблагая Мать! А как же…
И тоже скорчился, пряча лицо в поднятых ладонях.
– Вот! – гневно завершила магесса. – И Вороны тоже так смеялись. А мне никто ничего не объяснил! Мужчины иногда бывают совершенно невыносимы! Лучано, ну хоть вы расскажите!
– П-пощадите, синьорина, – всхлипнул Лучано. – Не могу. Язык не повернется. Но поверьте, проклятие было… ик… страшное! Надеюсь, его удалось потом снять?
– Саймон говорил, что да. Магистр Бреннан, хоть и целитель, уже столько лет работает в Академии с проклятыми адептами! У него такой опыт! Но тот боевик больше с Саймоном не связывался.
– Охотно верю, – согласился Вальдерон, просмеявшись. – Думаю, необходимость э-э-э… обращаться к целителю сама по себе была тем еще наказанием.
– Да-да, – подтвердил Лучано. – Тут, главное, флейту… донести… в целости…
Они посмотрели друг на друга и снова заржали, как жеребцы, под возмущенное сопение добродетельной синьорины.
– А мне и рассказать особо нечего, – признался Вальдерон, когда все трое успокоились. – Разве что про свой первый урок фехтования? Только это между нами, обещаете?
– Клянусь! – приложил руку к сердцу Лучано и выслушал совершенно восхитительную историю о фраганском бретере и кочерге.
– Пять лет? – изумился он, когда бастардо закончил. – Можно только позавидовать! Эти господа редко берут учеников, а уж так, как вас, учат только собственных детей, которым готовятся передать семейное дело и славу.
Он вспомнил южанина, которого видел на дороге под конвоем дорвенантского отряда. Похоже, это и был тот самый бретер. Не просто телохранитель, как сказала королева, но друг и наставник. Беатрис во многом ошиблась. И самое печальное, что вряд ли она поймет, насколько ошиблась в юной магессе.
Лучано поспешно прогнал эти мысли и прислушался: синьорина Айлин начала объяснять бастардо, почему на дороге крикнула «ку-ку» перед тем, как швырнуть заклятием в благородного синьора Кастельмаро.
– А у нас тоже есть такая игра, – сказал он одобрительно, выслушав правила «кукушки». – Одному завязывают глаза, остальные кричат или мяукают, а он кидает… яблоки.
Крошечной заминки никто, кажется, не заметил, а Лучано не стал объяснять, что яблоками бросаются только самые маленькие Шипы-первогодки, а потом в дело идут ножи. И тут хоть лови их на лету, хоть уклоняйся – дело твое. Поймать, конечно, выгоднее, тогда можно пойманный нож кинуть в кого-нибудь другого, и, если попадешь, будешь следующей «кукушкой» вне очереди, а это лишний шанс уцелеть.
– Как-то мы с отцом пошли на рыбалку… – начал, в свою очередь, бастардо. – Считается, что это не такое достойное дворянина дело, как охота, но ему нравится…
– Ал, я уверена, что любое дело, которым занимается лорд Себастьян, исключительно достойное, – серьезно заверила магесса, и бастардо, благодарно улыбнувшись, уже собрался продолжать, но замер и поинтересовался: – Фарелли? Вы что, Баргота увидели?
– Н-нет, – с трудом проговорил Лучано, чувствуя себя ужасно глупо, но не в силах признаться, что увидел.
Только не Баргота, а Перлюрена! Именно его, неведомого зверя, что приходит к пьяницам. Особенно Перлюрен любит тех, кто подолгу и помногу совершает возлияния, а потом резко бросает это делать. Страшное существо, как говорят! Описывают, правда, по-разному.
Личный зверь Перлюрен, явившийся Лучано, обладал телом огромного серо-рыжего кота, но сидел на задних лапах, а в передних держал прутик с кусками жареной утки. Нет, не лапы это были, а руки! Маленькие мохнатые ручки с пятью длинными и даже на вид очень ловкими пальцами. Округлые ушки, вытянутая морда с черным круглым носом, не по-звериному умные глаза! Лучано мог бы поклясться, что в этих темных глазах, обращенных на него, светится хитрость и расчетливое коварство! Звери так не смотрят!
А еще у зверя Перлюрена была маска! Самая настоящая маска, какую носят уличные бандитто, чтобы жертвы ограблений их не опознали. Маска закрывала мордочку до носа, придавая Перлюрену вид лихой и воинственный.
«Ведь не пил же! – в полном ошеломлении подумал Лучано. – Совсем не пил! За что мне это? Может, Перлюрен просто мимо проходил? Да нет, бред какой-то! И магессе меня проклинать вроде бы не за что… Но ведь остальные не видят! Вон как синьорина недоуменно таращится в кусты! Правда, зверя там уже нет. Или есть? Вот он мелькает, можно разглядеть глаза, нос, лапы… А вот опять нет! И утки нет… Бастардо ведь туда поставил котелок, а на него сложил прутья с готовым мясом, так? А теперь…»
– Твою же! – заорал Вальдерон, вскакивая на ноги. – Фарелли, гоните их! Пропала наша утка!
– Вы их видите! – радостно воспрянул Лучано, понимая, что самое страшное миновало: с ума он не сошел. – Видите?!
– Разумеется, я их вижу! – ядовито отозвался бастардо. – А вот нашу утку – нет! Паршивые еноты!
– Кто?
– Да еноты же! – простонал Вальдерон, швыряя в показавшегося «Перлюрена» куском палки. – Пошел вон, тварь! Теперь все прятать надо! Сумки придется снимать с лошадей! Благословенное озеро, говорите? Да если бы я знал, что они здесь водятся!
Лучано наконец понял, что у него не двоится в глазах. И даже не троится. И вообще этих зверей просто на самом деле много! Они шныряли в кустах, иногда выглядывая оттуда, и смотрели на людей откровенно оценивающим взглядом. Пушок почему-то за ними не гонялся, то ли не считая серьезной опасностью, то ли ожидая приказа. Синьорина Айлин по-детски открыла рот и смотрела на странных зверей почти с восторгом, а бастардо, ругаясь, подошел к котелку и зачем-то забрал его. Зачем?
Ладно – жареная утятина! Но не будут же дикие звери воровать пустой железный котелок! Им вообще железа бояться положено. И огня. И людей. Лучано еще раз глянул на бандитские морды, выглянувшие из куста втроем, и подумал, что звери здесь какие-то странные. Под стать всему остальному.
– Фарелли, вы вообще в лесу бывали? – проникновенно поинтересовался Вальдерон.
– Нет, – честно признался Лучано. – Я только на болотах однажды бывал, когда мастеру понадобился змеиный яд. Но это не лес, это совсем близко от Верокьи…
– Понятно. Прячьте вещи. Нужно все повесить на дерево, да и то!
Лучано ошеломленно увидел, как бастардо с тихой руганью сквозь зубы привязывает к ветке дерева веревку, потом натягивает ее и свободный конец вяжет на другое дерево. А потом на эту веревку вешает снятые с лошадей сумки. Зачем?!
– Они такие смешны-ые… – протянула синьорина.
Три «Перлюрена», убедившись, что Вальдерон на другой стороне поляны, а остальные люди не шевелятся, выскользнули из кустов, и Лучано вдруг понял, кого они ему напоминают больше, чем бандитто. Именно так, осторожно, крадучись, ходят мелкие Шипята, воображая себя незаметными. Он сам бегал так на кухню и заглядывал в котлы, стараясь узнать, что будет на обед.
