Дневник травницы - Канна Шорен
Мужчина помоложе, примерно ровесник Яромира, споро выкатил из-под навеса поленницы большой круглый кусок бревна, явно уже старый и видавший всякое. По краям виднелись различные зазубрины и следы от топора, кое-где её даже покрыл мох и редкие грибы. Видно было, что пользовались ею уже давно, но крайне редко.
— Держи, хлопец. Этим ты и будешь всё делать.
Старик указал на топор в руках молодого мужчины. Яромир забрал его и удивился лёгкости и тому, насколько нов инструмент. Даже перекинул из одной руки в другую, удостоверяясь, что ему действительно легко.
— Всё просто, — мужчина, названный Яриком, поставил на колодку небольшой кусок бревна. — Маленькие раскалываешь пополам, — он резко ударил лезвием своего топора по дереву, и оно прекрасно раскололось надвое. — Побольше уже на четыре части, — взял кряжу пошире. — Сначала бьёшь в центр, раскалывая, — и замахнувшись, ударил, расколов кряжу надвое, а после половинки ещё надвое.
— А совсем большие? На восемь или больше? — уточнил Яромир.
— На восемь, — кивнул ему Ярик. — Если совсем-совсем большой, то можно и больше. Сам решишь.
Яромир кивнул, взял одну из небольших кряж, поставил на колодку, замахнулся и… промазал. От удара топор оказался воткнут в колодку. От этого стало даже немного неловко, мужчина поспешил вытащить инструмент.
— Тогда так, — Ярик воткнул лезвие топора немного в кряжу, закрепив тем самым её немного, и, подняв её и размахнувшись, ударил о колодку, дерево благополучно раздвоилось и отскочило в разные стороны. — Так лучше будет?
— Да!
Яромир повторил за мужчиной, и с восторгом, словно ребёнок, смотрел на расколотую им чуть позже кряжу. Следом он взялся за остальные других размеров, не забывая слушать наставления и корректировки от знающих людей. Расколов в конце концов из найденных самый большой на двенадцать достаточно больших поленьев, мужчина увидел на лицах наставников удовлетворение. Попрощавшись с ними и поблагодарив, Яромир приступил к работе, которая ему, на удивление, даже начала нравится.
* * *
Солнце уже давно перешло далеко за зенит и медленно, словно лениво потягивающаяся кошка, ползло в сторону заката. Яромир уже чувствовал, как взмокла, высохла и снова взмокла рубашка на его спине. Всё это время, за исключением короткого перерыва на обед, он махал топором, раскалывая брёвна. Уже большая куча сырых поленьев была наспех сложена рядом, но гора кряжей как будто не уменьшалась, что его порядком уже бесило.
Ненадолго остановившись, он взглянул, чем занимается Есения. Та, присев на землю, что-то делала на небольшом участке возле домика. В какой-то момент она поднялась на ноги и стала смотреть куда-то вниз, на тропинку к дому. Яромир не видел, кто там, но через недолгое время увидел мальчишку, того самого, что ухаживал за Вороном. Святогором звать, если правильно помнил мужчина.
Мальчишка, явно смущённо шоркая ножкой и опустив голову, протянул Есении связку разномастных цветов. Девушка охнула и с улыбкой приняла их. А далее она наклонилась и чмокнула Святогора в щеку. Мальчишка от такого аж подскочил и припустил обратно с холма, в деревню. На это Есения лишь рассмеялась, а цветы поставила аккурат в ведро рядом с собой.
Яромир краем глаза, пока колол дрова, замечал, что разные мальчики примерно одного и того же возраста, приходили к девушке, но не обращал на это внимание. А теперь обратил… И почему-то ему захотелось, чтобы она точно так же сделала с ним. Точно так же поцеловала и улыбнулась. Всё сложилось в его голове на раз-два, и он, оставив топор воткнутым в колодку, поспешил на луг, где до сих пор пасся конь.
Неожиданно, но его внимание привлекло нечто необычное. Достаточно высокое растение с тонким стеблем, усеянное зубчатыми вытянутыми листьями, было покрыто достаточно крупными, примерно с его ноготь, белыми цветами. Оно казалось ему необычным, словно инородным и даже красивым. Яромир поспешил аккуратно один за другим сорвать эти растения совсем поверху, чуть ниже того места, где заканчивались цветы. Когда посчитал, что этой связки ему хватит, поспешил обратно, чувствуя себя как какой-то мальчишка, а не как взрослый мужчина.
Есения ждала его на пороге. По мере приближения Яромира, её лицо принимало выражение непонимания, а на лице появлялась странная улыбка. Мужчина дошёл до неё и, встав напротив, протянул цветы.
— Ты… где это добыл? — спустя недолгое время спросила Есения. — И зачем?
— Тебя порадовать, что ж ещё, — проговорил в ответ немного огорчённый таким Яромир. — Мальчишки тебе весь день таскают цветы, а я чем хуже?
— Ты… — девушка прыснула сначала, а после громко расхохоталась. — Сегодня праздник такой! Будущие юноши, мальчишки двенадцати годков от роду, должны принести красивой незамужней деве цветы. Так нужно, иначе считается, что не стать им юношами, а остаться в отроках ещё надолго.
Мужчина мигом почувствовал себя неловко. Это, должно быть, традиция деревни или, может, местности, а он вот так глупо… приревновал? Да, наверное, так можно было назвать. Хоть и была причина этого сущая глупость.
— Но крапиву… — Есения забрала из его рук цветы и улыбнулась. — Мне ещё никто и никогда не дарил. Благодарю, — и мягкие девичьи губы коротко коснулись его щеки, явно слегка уколовшись о щетину.
Яромир улыбнулся ей в ответ, но тут же понял. Ему мало. Он мягко перехватил девушку за талию, притянул легко к себе и коснулся её губ своими. Долго держать её он не собирался, лишь запечатлев лёгкий поцелуй. Мужчина увидел стремительно раскрасневшиеся щёки Есении и немного блестящие глаза. Он хотел было отпустить девушку, но она сама потянулась к нему и, обвив руками сильную шею, поцеловала в ответ, мягко касаясь.
Этот неловкий и странный момент закончился сам по себе, когда пришло время. Немного шокированный Яромир вернулся к своей работе, совсем не понимая, что на них обоих нашло. Девчонок он, конечно, и прежде целовал, но никогда перед этим не собирал для них цветы.
А из крапивы потом получился неожиданно вкусный суп…
Глава 28
Месяц Первых Гроз стал оправдывать своё название с первых дней, принеся в деревню оглушающий гром и яркие молнии вместе с дождём. Днём на деревню опускалась ужасная жара, к вечеру становясь поистине удушающей. Но ночью на землю падал приносящий прохладу ливень, тарабанящий по крышам свою прекрасную мелодию.
Яромир закончил с поленьями, вопреки ожиданиям, закончил позднее, пусть и всего на три дня. Укладывая всё под навес поленницы, он очень тихо и зло ругался, раз за разом наклоняясь за деревяшками. В какой-то момент Есения, выслушивающая это не первый час принесла
