Покоряя дракона - Валерия Лебедева
— Позволь мне помочь подруге. Она сама будет рада избавиться от камня, — сменив гнев на милость, она уже повисла на моей руке. Знала ведь, чертовка, что этот приемчик был запрещенным, ведь с ее детства не мог перед этим устоять.
— Я уже помогаю, пока ты тут болтаешься без дела, — перевел взгляд на Сирила и красноречиво кивнул на дверь, ведь его участие сейчас необходимо там, а не здесь. Парочка обменялась молчаливыми нежными взглядами, и друг вышел, после чего я смог продолжить, понизив голос, — Я подвергну тебя опасности, если просто оставлю тут и даже не закрою на ключ.
— Но… Асми! Я ведь хочу помочь!
Сестра никак не выпускала моей руки из своих ладоней. Даже в минуты, когда я был сосредоточен и напряжен, мое сердце млело при виде растерянности моей очаровательной, обычно чрезмерно решительной Элизы.
— Ладно… — я вздохнул, уступая, и та даже подпрыгнула от радости и облегчения, — Сделаем вот что…
* * *
За окном расходилась гроза, а ночь близилась к завершению. Рассвет еще не занялся, и низкие тучи закрывали собой небо. Некоторые свечи уже догорели, и я оказалась погруженной в уютный полумрак. Лишь редкие вспышки могли осветить мое лицо, обращенное к окну. От каждого оглушительного раската я невольно вздрагивала, ведь изо всех сил сейчас сосредотачивалась на звуках. Сколько времени я простояла здесь с момента, как внезапно присягнувшие мне воины покинули зал? Несколько часов точно. Ну что ж, хотя бы они не оспаривали мое право на имя покойного супруга.
Я не могла перестать восхищаться хитростью судьбы. Вот, столько лет я живу мыслью о том, что однажды стану графиней Алдор, так долго жду, что начинаю этого отчаянно желать. И я была рада обманываться, думая о невероятном везении и любви к Каспару, пока не встретила Александра. Вот она, любовь. Захватывающая, чувственная, всеобъемлющая, правдивая. Истинная…
Прикрыла глаза, пытаясь справиться с чувствами. Я так отчаянно верила, что связь наших душ нисколько не ослабла, что, казалось, чувствую его осторожное прикосновение к щеке.
— Алек… — произнесла тихо на выдохе.
— Справиться с таким невозможно. Не понимаю, на чем мы до сих пор держимся…?
Драконица подала голос, от чего я даже задышала чаще. Несколько дней я не слышала ее, опасаясь худшего. Когда пыталась заглянуть в себя, не могла найти, лишь далекий, полный скорби рев возвещал о ее присутствии. Будто теперь и между нами непреодолимая пропасть.
— На жажде смерти, я полагаю.
— Все закончится? — ее голос зазвучал мягче, словно она ощутила надежду.
— Я так хочу. Но сначала задушу эту гадюку.
— Он мне никогда не нравился, — усмехнулась драконица. Я повторила за ней.
— Жаль, что раньше я тебя не знала.
— Не должно быть жаль. Узнай ты раньше, тебя выдали бы за кого-то другого. Богаче и успешнее, чем местечковый граф. А так, у нас появился шанс встретить истинного и испытать это счастье.
— Ты права. Конечно, права…
Когда ее голос затих, я снова осталась в тишине. Светильник рядом в последний раз вспыхнул и окончательно потух. Вокруг, казалось, даже стало холоднее, когда я лишилась этого близкого теплого света. Конечно, большие настенные канделябры еще освещали зал, но без крохотной искры, устроенной на подоконнике, я зябко поежилась, обхватывая себя руками. Погладила плечи, вдруг представив, как это делал мой возлюбленный дракон.
Возня и звуки борьбы наконец донеслись до моих ушей. Еще далеко, но уже недостаточно, чтобы не обращать внимания. С каждым вырванным из тишины звоном меча, моя решимость росла и крепла. А вместе с этим и ярость. Она наполняла меня стремительно, обволакивала внутренности, притупляла реальные ощущения органов чувств, впивалась в израненную душу, окропляла свежие раны густой чернотой, а теперь, переполнившись, рвалась наружу. Я снова поразилась тому, как мое особенное предчувствие в голове склоняло меня к стремительному бегству. Я лишь надеялась, что это чутье сможет подсказать, как избежать рокового удара.
Драконица рыкнула. Она что-то мне говорила, но я не могла сосредоточиться. Меня словно бы коснулся Александр. Кожей я ощущала жар такой силы, словно оказалась запертой к горящем доме без возможности спастись. И огонь, плотно переплетаясь с мрачным гневом, обращался в аннигилирующую черного цвета неудержимую силу. Она окутывала меня, стелилась по полу вокруг, проявляясь пляшущими клубами, и я охотно поддалась ощущению власти, что сулила мне эта сила. Приготовившись, я встала напротив двери, выставляя руки с напряженными пальцами, что теперь в полумраке стали похожи на когти хищной птицы, вперед.
«Пусть скорбь и боль руководит мной. Пусть я стану их служителем, самым преданным и фанатичным. Я не пожалею о своем выборе, сегодня я возложу на жертвенный алтарь другую падшую душу, не свою. Каспар ответит за все!»
И вдруг снова наступила тишина. Я даже опешила, столько неожиданным потоком она обрушилась на меня, тотчас наступила секундная слабость, и мне пришлось выставить ногу, опираясь, чтобы устоять. Пламя все еще стелилось по полу, окружая плотным кольцом, повторяло мои действия, перемещалось со мной. Стоило мне услышать неторопливый уверенный шаг, как оно вспыхнуло с новой силой, вторя моей тревоге. Огонь знал то же, что и я, оно узнавало эту поступь.
Дверь распахнулась одним мгновением, и человек, облаченный в металл, вошел внутрь. Я замерла, исподлобья наблюдая за ним. Каспар, а я ведь была совершенно уверенна, что это он, потянулся к шлему, что было похоже на ведро. Стянув, бросил его на пол и, прежде, чем посмотреть на меня, поправил светлые волосы, заметно отросшие с нашей последней встречи. Самодовольная, вызывающая нестерпимое отвращение, улыбка мгновенно вывела меня из себя с той секунды, как заиграла на некогда родном лице. Он красовался. Упивался своим превосходством надо мной. Так он, по крайней мере, думал. К тому же, он не был впечатлен моими новыми способностями, казалось, и вовсе их не заметил, двинувшись вперед. Я же делала шаг назад на каждый его в мою сторону.
— Леди Вероника! Какая встреча! Я с ног сбился, разыскиваю дорогую невесту, — Каспар скривил губы, опуская уголки вниз и нарочито демонстрируя несуществующую печаль.
— Обращайся ко мне не иначе как «госпожа», — огрызнулась в ответ. Разумеется, он не считал необходимым выказывать уважение к моему переменившемуся статусу, ведь ко мне у него не оставалось никакой симпатии. Но я его заставлю. Пусть упьется своей гордостью сейчас! Это всего лишь последняя трапеза для его самолюбия.
— Ах! Так вот оно что! Драконова подстилка… — он продолжал корчить лицо, изображая то одну эмоцию, то другую, — И как оно? Он брал вас в
