Искра твоей души - Иванна Осипова
— Я вытащу тебя.
Растерев пальцы и ладони, я наложила руки возле особенно глубокой раны. Магия потекла в тело Гераты, помогая дышать и снимая боль.
— Не трать силу. — Она схватила меня за кисть, отрывая от себя. — Смерть — не худшее, что со мной случилось.
Она хотела сказать что-то ещё, но не успела. Нас окатило хрустальным, резким голосом хозяйки.
— Что происходит⁈
Мы и не заметили, как появилась эрри Уикфил. Она бесшумно открыла дверь и вошла в комнату. Увидев состояние Гераты, герцогиня побледнела, отшатнулась от нас, приложив руку к пышной груди.
— Йони! — простонав имя, Кларисса кинулась к сыну. — Спит? Вы не сломали ему кости? Откуда кровь⁈ — она взвизгнула.
— Эрра Симеон в порядке, — хором пробасили помощницы. — Это не его кровь.
— Вот увидишь, виноваты будем мы, — прошептала Герата.
— Что вы натворили⁈ — вернувшись в проходную комнату, Кларисса топнула ногой и сжала кулаки. — Ведьмы! Я посажу вас в подземелье, если узнаю, что Йони страдал из-за вас!
Я решительно поднялась, злясь, что придётся потратить время на объяснения вместо помощи Герате.
— Мальчик наполнился силой и стал беспокойным, — сказала я, глядя прямо в лицо хозяйке. — Он набросился на Герату и покалечил её. Посмотрите сами.
Кларисса вытянула шею в сторону койки, но ближе не подошла.
— Вы все сговорились? Эдам… — она поморщилась. — Теперь старая ведьма. Только бы улизнуть от своих обязанностей и расстроить госпожу. Не притворяйся больной, Герата. А ты, Тея, не смей тратить магию на никчёмную старуху. Займись моим сыном!
С этими словами эрри Уикфил развернулась, показав нам гордую спину и быстро покинула флигель.
— Она никогда не изменится, — Герата усмехнулась, её грудь тяжело вздымалась, а из ран продолжала течь кровь.
Мне пришлось прижать к укусам комок тряпок и направить магию, чтобы на время облегчить состояние наставницы. Бледные веки Гераты опускались, взгляд сделался тусклым, но она упрямо шевелила губами, считая, что наш разговор не окончен.
— Ты могла не подходить, оставить зверёныша, чтобы он быстрее загрыз меня, но не сделала этого, — слабым голосом произнесла Герата.
— Не трать силы, — я оборвала её, отдавая ещё одну порцию магии.
Я знала, что всё бесполезно. Целительницы всегда видят, можно ли спасти человека. Почему-то я раньше не обращала внимания, что мои сеансы с Йони напоминают переливание воды в дырявую бочку. Бессмысленное занятие, в котором я упивалась временными успехами и не замечала очевидного. Мальчик мёртв, и этого не изменить.
Герата была обречена. Она с достоинством приняла удар судьбы: погибнуть от рук того, кого спасал долгие годы.
— Когда-то я была такой же наивной дурой, — сказала она. — Верила, что есть дружба, отцовская и сестринская любовь. В «благодарность» за искренние чувства у меня забрали молодость и радость.
Я молча взяла старую ведьму за руку, чтобы ей не было одиноко уходить из этого мира, а она продолжала шептать откровения, от которых у меня заболело сердце.
43
Слова Гераты звучали отрывисто и болезненными иглами проникали в душу. Перед глазами пролетали обрывки чужой жизни, образ юной хранительницы искр, суровая тень старого герцога Эйр-Уикфил и точёная фигурка его избалованной дочери.
На этот раз Герата ничего не скрыла.
— Клари испробовала всё, погубила многих, чтобы спасти сына. Мальчик родился совсем слабеньким. Я успела вложить немного магии, но эрри кричала, чтобы я не трогала Йони, была не в себе после долгих родов.
Меня царапнуло необъяснимой нежностью в голосе умирающей, когда она произнесла короткое: «Клари…»
— Она всех подозревала в измене и не позволяла лишний раз прикасаться к ребёнку. Даже своему любовнику запретила приближаться к детской. Это всё старый герцог, — Герата прикрыла глаза. — Он везде видел заговор и взрастил в дочери нездоровую подозрительность. Отец Клариссы давно умер, а дух его будто продолжал жить в дочери.
— Она не пускала целительницу к ребёнку? — Я не могла поверить, что Кларисса была настолько безрассудна.
— Целительницу и обычного лекаря. «Я мать, я сама знаю!» — так она говорила. Никого не подпускала кроме одной проверенной няньки, следила за каждым её движением.
— Не понимаю, почему она не доверяла тебе? Разве магическая клятва дому Уикфилл не сработала бы?
— Клари так ненавидела, что и думать забыла о клятве. Все годы эрри терзала мысль, что я хочу занять место дочери герцога, а значит, убью Йони. Она даже скрывала меня от своего мага и Лазаря.
— Сестра⁈ — Я вспомнила прежние разговоры и случайно оброненные фразы о дочерях хозяина.
Герата замолчала. Мне показалось, что она потеряла сознание, но веки приподнялись, и чёрные точки зрачков ведьмы уставились в пространство за моей спиной. Она словно была там, в прошлом, вернулась, чтобы снова пережить страдания. На мой вопрос ведьма не ответила.
— Однажды утром мы услышали жуткий крик Клари. Маленький Симеон умер. Ему не хватило сил ухватиться за жизнь. Она никому не отдала тело. Я думаю, что Кларисса задумала тёмный ритуал ещё раньше, когда искала способ укрепить сына. Она так быстро достала нужные магические книги, — их было полно в доме. Принесла в жертву своего любовника, считая, что высвобождение силы искры оживит Йони. Тогда же она вспомнила и обо мне, вспомнила о клятве дому. Я не могла отказать хозяйке. Ритуал задержал мальчика на границе между жизнью и смертью, помог расти.
Герата сжала мои пальцы, переводя дух.
— Тебе лучше отдохнуть, — сказала я, наблюдая, как повязки на ране быстро окрашиваются кровью.
— Мало времени, — сквозь зубы процедила Герата. — Я буду говорить правду. Давно этого не делала.
— Как же клятва дому Уикфил?
— Я так близка к смерти, что долг перед Клариссой считается выполненным. Мой язык развязан. Я свободна и умру свободной.
Тонкие губы Гераты сложились в блёклую улыбку. Я видела в ней чуть тлеющий огонёк искренней радости. Долгие годы она подчинялась герцогине, но сейчас ощутила, как путы, связывающие её, ослабевают.
— Ты не умрёшь, — упрямо повторила я, надеясь вселить в ведьму немного надежды.
— Не умеешь лгать, — она показала взглядом, что не нуждается в пустом сочувствии. — Дальше… Кларисса долго искала, перебирала формулы для ритуалов с ожившим мертвецом. Ни один маг не открыл своих
