Хозяйка древнего замка, или Таинственный граф в наследство - Анна Жнец
И тут волк бросился. Устремился ко мне черной ракетой.
Я ахнула, успев проститься с жизнью.
И подпрыгнула на месте от резкого оглушительного хлопка, ударившего по ушам.
То, что это был звук оружейного выстрела, я поняла, только когда лохматая туша зверя рухнула к моим ногам.
Мертвый волк продолжал показывать зубы. Шерсть на его боку намокла от крови.
Дрожа всем телом, я повернула голову в ту сторону, откуда прилетела пуля, и на фоне мрачных деревьев увидела Роберта, держащего в руках охотничье ружье.
На глазах моего мужа больше не было повязки.
Из глубины леса за его спиной начали доноситься голоса людей, треск веток и лай собак.
Глава 45
— Роберт, пожалуйста, готовь экипаж. Мне надо ехать за дочерью. Немедленно.
— За ней уже отправились Ланц и господин дознаватель. Волноваться не о чем. Скоро Лиззи привезут в Вулшир. Тебе надо успокоиться, Кларисса. Ты вся дрожишь.
Я и правда тряслась, как осенний листок на ветру, — зуб на зуб не попадал. Когда мы вошли в дом, Роберт тут же завернул меня в плед и усадил на диван в гостиной.
— Чаю! — закричал он, забыв о колокольчике для призыва слуг. — Милена, чаю!
Но кухарка его услышала, и спустя несколько минут я грела ладони о бока чашки с ароматным травяным настоем. Над чаем клубился рваный дымок. Фарфоровые стенки обжигали руки, но я все равно дрожала. Это был внутренний холод, последствие того, что мне пришлось пережить.
— Его ведь поймают, Роберт? Эту крысу. Он там, в сторожке лесника. Но, может, услышал лай собак и сбежал.
Мой муж занимался тем, что разводил в камине огонь, надеясь, что рядом с открытым пламенем мне станет теплее. Когда в очаге весело затрещал огонь, Роберт вернулся к дивану, опустился передо мной на колени и взял в руки мои озябшие ладони. Он целовал их и грел своим дыханием.
— Конечно, его схватят, Кларисса. Не волнуйся. Мерзавец получит по заслугам.
Всего через пару минут его слова нашли подтверждение. Горничная привела в гостиную мужчину в грубых охотничьих сапогах и с ружьем.
— Ваше Сиятельство, — незнакомец по-военному щелкнул каблуками. — Преступника взяли. Он пытался затеряться в лесу, но сильно повредил ногу и не смог уйти далеко. Сейчас он под стражей. Какие будут указания?
Роберт расправил плечи. Вид у него стал решительный и грозный, как у настоящего начальника, привыкшего управлять крупными наделами земли и держать в подчинении толпу людей. В его чертах не осталось мягкости. Взгляд был суров.
— Наказание за предательство сюзерена — казнь или пожизненная каторга, быстрая позорная смерть на площади или медленная, мучительная на рудниках. Думаю, такой негодяй не заслуживает легкой кончины. В Дранторе ему самое место.
Дрантор?
Я покопалась в памяти, но та не выдала никакой стоящей информации. Бывшая хозяйка моего тела не знала, что это за место, но судя по тому, как вздрогнул наш гость с ружьем, сэра Боргена ждал ад на земле.
Мужчина удалился.
Роберт опустился рядом со мной на диван и крепко прижал меня к груди.
От камина шел приятный, успокаивающий жар. Сухие поленья, охваченные огнем, трещали, а иногда даже издавали резкие, пронзительные звуки, похожие на выстрелы. В такие секунды я вздрагивала в объятиях мужа, и Роберт целовал меня в макушку.
— Все хорошо, все позади, — шептал он. — Ты дома, в безопасности. Я люблю тебя, Кларисса.
— Я тоже тебя люблю, Роберт.
По оконным стеклам забарабанил дождь. Дробный перестук первых робких капель сменился сплошным монотонным шумом ливня. Я допила чай, и муж забрал пустую чашку из моих рук, чтобы опустить на кофейный столик.
— Тебе надо прилечь, любимая. Ты столько натерпелась.
— Нет, — замотала я головой. — Пока Лиззи не будет со мной, я не усну.
— Но ее привезут лишь завтра — к обеду, а то и к вечеру. Путь до Бэрроу неблизкий, да и дороги размыло дождем.
— Я буду ждать ее здесь.
Роберт неодобрительно покачал головой, но спорить не стал. В конце концов я задремала в его объятиях, таких надежных и успокаивающих, и проспала до самого полудня. Меня перенесли на кровать и удобно устроили под одеялом.
А пробудилась я оттого, что на постель ко мне с радостным смехом прыгнула моя девочка.
— Мама! Мама!
Лиззи принялась меня обнимать.
Расплакавшись, я прижала ее к себе крепко-крепко.
Роберт наблюдал за нами с улыбкой, опершись плечом на дверной косяк.
Эпилог
В этой жизни у меня тоже не было пышной свадьбы с застольями и фотосессиями, но все это и не нужно, когда рядом любимые люди — заботливый муж и самая лучшая на свете доченька.
Тем не менее мы с Робертом решили, что торжественная церемония не помешает и сыграли свадьбу еще раз, в маленьком деревенском храме, в кругу близких. Столичная портниха за две недели пошила мне платье из мерцающего атласа. Корсет был расшит крупным перламутровым жемчугом, юбка-колокол — украшена узорами из белых и серебристых нитей. Лиззи несла кружевной шлейф, сотканный, казалось, из сияния луны и далеких звезд. Мой жених нарядился в черный камзол с золотистыми пуговицами и цепочками, черные штаны и такие же черные сапоги до колен, начищенные до блеска.
Поздравить нас пришли все жители деревни, а после наша семья отправилась в Стоуншир, где я была представлена к королевскому двору в качестве жены Его Сиятельства Роберта Дареса графа Вулшира. Это была волнующая и увлекательная поездка. Мы с Лиззи с удовольствием прогулялись по местным рынкам, изучили городскую архитектуру Глосселя, знатно прибарахлились в ювелирной лавке и пошили себе новых нарядов к открытию бального сезона.
Ох, этот бальный сезон! Дамы при дворе словно пытались превзойти друг друга в блеске драгоценностей, пышности причесок и кричащей роскоши платьев. Очень скоро я поняла, что такие развлечения мне чужды, и с удовольствием вернулась с Робертом в наше тихое уютное гнездышко.
Где-то через год после моего похищения Донни вернул мне книгу с волшебными рецептами. Однажды я проснулась и обнаружила знакомый фолиант на тумбочке у кровати. С этого момента я начала развивать свой дар, но использовала его исключительно во благо — варила снадобья, которые ставили крестьян на ноги, лечила домашний скот, боролась с неурожаем, с засухой и огородными вредителями. Вскоре наше графство стало одним
