Драконье наследство - Жанна Лебедева

– Почему не лазать? Стены обвалятся?

– Не, стены крепкие. – Бабуля машет загорелой рукой. – Просто змеи там.

– Какие еще змеи?

– Куча змей. Гнездо у них внутри. Большие, мелкие… Комом свились, гады, и лежат. Я заглянула как-то. Жуть! Так что не лезьте, ребятки.

Лодка отчаливает.

Мерно плещут по воде весла. Эрин вызвалась грести, и это у нее отлично получается.

– Ты вез меня до Лино, теперь моя очередь. – Она вздыхает, прикрывает глаза, подставляя лицо ветру. – А знаешь, тут на озере плохие воспоминания в голову не лезут. Наверное потому что я всегда хотела поплавать по нему, но мне не разрешали, а теперь получилось, хоть повод и не самый лучший. И вообще, дело не в месте, а в компании.

Робби склоняет голову к плечу. Смотрит внимательно.

– Считаешь меня хорошей компанией?

– Вполне. – Эрин отпускает весло, чтобы почесать нос. – Никогда не думала, что скажу такое, но мне нравится в Лино. В ненавистном Лино! Потому что я с тобой. – Она улыбается. – Что тебя так смутило?

– Хорошая компания, – повторяет Робби, смакуя слова. – Лишь несколько человек из «Черного поколения» знали, что я дракон. Все остальные… Думаю, им бы компания дракона не понравилась. Мы ведь сродни тем… Как там лодочница их назвала? Гадам?

– Не очевидно. – Эрин выравнивает курс лодки, налегая на левое весло. – По эту сторону Стены ты такой же человек, как все остальные. Тебя не отличить от обычного парня, глаза только выдают. Ночью.

– От них не избавишься, как от зубов, – признается Робби.

– Ты избавился от зубов? – От удивления Эрин чуть весло не теряет.

– Да. Первым делом. Мне казалось, что с ними я слишком сильно выделяюсь из толпы. И знаешь, в чем ирония? У некоторых парней в «Черном поколении» оказались импланты клыков. Фишка такая.

– Зря менял?

– Точно. Зря…

Лодка гулко утыкается носом в камни. Тянется наверх железная лесенка из скоб. Черной дырой открывается в замшелой стене отверстие.

Эрин приматывает цепь к нижней скобе, складывает весла, прислушивается.

– Как думаешь, там правда змеи есть, или она просто так пугала нас, чтобы по развалинам не шастали?

– Не чувствую их, – говорит Робби. – И не слышу. Там очень тихо. Хотя… – Он замирает, весь внимание. – Ветер гудит. Там есть какой-то ход.

– Ну и отлично!

Эрин первой выбирается из лодки, залезает на край проема, зажигает фонарик на телефоне и ждет Робби. Брызги воды блестят на ее кожаном рукаве, как драгоценные камни. Дракон в мгновение ока оказывается рядом.

Они смотрят внутрь башни, что уходит вниз колодцем метра на два. Тусклый свет очерчивает пятно подмокшего песка. Пахнет прелыми водорослями, сыростью и гнилью. Трухлявым пнем. В округлой стене чернеет дыра. Робби не ошибся насчет хода.

Он первым спрыгивает с края. Подошвы тяжелых ботинок на удивление бесшумно касаются засыпанного мелкими песчинками пола.

– Нет тут гадов никаких, – подтверждает он. Нюхает воздух, морщится, подковыривает мыском останки засохшей рыбины. – По крайней мере, живых.

– Если бы и были, думаешь, меня бы это остановило? – Эрин тоже спрыгивает. Светит фонариком в мрачный проход и с руганью отступает. – Пипец! Что за дерьмо такое? Вот она о чем…

Глаза Робби настороженно вспыхивают. Он старательно внюхивается в жадную темноту, из которой слабенький фонарь выудил гибкий узор каких-то переплетений. Будто десяток змей поменьше сплелся в узел и приник к косе из больших…

– Это не змеи, – говорит наконец дракон. – Это какие-то корни.

ГЛАВА 17. Дно болота

«Мама, сегодня машина от поставщиков не пришла… Мы не сможем выставить на витрину наборы ластиков со смайлами и фруктами… Малыши из школы напротив снова спросят про них и расстроятся… Ты слышишь, мама…»

Какое-то время назад все исчезло.

Тьма сомкнулась над головами, поглотив будущее и прошлое, поглотив реальность и свет, смешав все со сном.

Алисана открывает глаза. Перед ними серебристая паутина треснувшего стекла и ее собственные волосы, стекающие золотым водопадом куда-то вниз.

– Мама…

Ремень пережимает грудь и живот с неистовой силой.

– Алисана! Ты очнулась? – Холодный голос Кэтти разрывает набрякшую тишину. – Ты как?

– Вроде бы нормально. Не знаю… – отзывается Алисана.

– Надо выбираться.

– Куда выбираться? Где мы воо…

Окружающее пространство наполняется треском и гулом. Машина снова движется. Дергано ползет вперед или вниз. Надламывается что-то сверху. Секунда полета, и плавное приземление будто на облако ваты.

Колеса с шуршанием крутятся над головой.

Алисана видит зелень и тянущуюся к ней окровавленную руку Кэтти. Щелкает застежка ремня…

И синхронное падение лопатками на что-то мягкое.

– Мы живы, – не меняя тона, сухо констатирует Кэтти.

– Наверное, – дрожащим голосом отвечает Алисана. – Где мы?

– Вылезай.

Приказ вместо ответа.

И Алисана послушно лезет, цепляется руками за обрывки крыши, вытягивает себя наружу, во влажную топкую неизвестность.

Мох.

Он всюду, подобный пружинистой губке. Из него колоннами тянутся ввысь серые прямые стволы каких-то растений.

А над головой…

Над головой «грозовое небо» из крупных комьев сизо-зеленого мха. Там и тут виднеются фосфорические куски, от которых исходит блеклый свет. То и дело сквозь плотную моховую набивку просачиваются тягучие капли болотной жижи.

– Фу, гадость! – Кэтти стряхивает с плеча упавшую каплю.

Алисане достается больше. Грязь растекается по ее рукам. Она принюхивается, отыскивая в едком запахе знакомые нотки.

– Ой, эту грязь в салоне красоты «Элита» продавали. Процедуры с ней дорогущие делали, обертывания всякие. У меня только на маску деньги были, – вспоминает она и улыбается вдруг, несмотря на напряженность ситуации. Потом невозмутимо размазывает субстанцию по предплечьям и щекам. – Умирать, так свежей как майская роза. Чего уж теперь…

– Не надо умирать, – просит Кэтти.

Алисана пожимает плечами.

– Я шучу. Прости, если не к месту, но я либо плачу, либо шучу, когда нервничаю. Наплакаться уже успела, так что больше пока не получится.

Кэтти предлагает:

– Давай запомним это место, а потом, когда выберемся, приедем сюда с эвакуатором за моей машиной и захватим несколько бочек твоей грязи. Будем тоже продавать, чем мы хуже этой «Элиты»? У тебя ведь свой магазин?

– Семейный. Но там канцелярия.

– Ничего. Откроешь еще один, косметический. С лицензией что-нибудь решим.