Проклятая ведьма - Аделина Гратьер

Последний из моих возможных планов выглядел самым действенным, но и самым губительным. Я знала, что никто не согласится с ним — слишком рискованно, слишком непоправимо. А Джерард, мой брат, он же наверняка просто отмахнётся, откажется выслушать, бросит своё неизменное с детства «Нет!» и попытается меня остановить.

Пока мысли уходили всё глубже в тёмные закоулки моего сознания, я пропускала мимо ушей слова Балдера. Его голос звучал где-то на грани восприятия, как далекий ропот воды. Мои пальцы судорожно сжимали края потрёпанной одежды, а слёзы текли бесконтрольно, оставляя влажные дорожки на грязных щеках.

Я заставила себя подняться, вытирая тыльной стороной разодранной ладони слёзы. Тело отозвалось болью, но я всё равно подошла к брату, который без сил лежал на полу. Опустившись на колени, я осторожно коснулась его лба двумя пальцами. Магия потекла легко, будто сама природа желала его пробуждения. Ресницы Джерарда затрепетали, и в следующее мгновение его глаза распахнулись.

Но радости не последовало. Он двигался быстрее, чем я могла предположить: спустя секунду я уже лежала на холодном каменном полу, а его сильная рука нависала надо мной, готовая выпустить смертельное заклинание. И ровно столько же Джерару потребовалось на осознание происходящего.

— Это ты… — его голос дрогнул, и разочарование в нём было почти осязаемым. Он убрал руку, помогая мне подняться. — Прости, — добавил он, едва слышно. Я не успела ответить, как в его голосе вновь зазвучала злость: — Чего ты плачешь? Мёртвым это не поможет! Наши родители погибли, а тебя хотят превратить в чудовище! — последнее слово он выплюнул, словно оно обжигало ему язык.

— Почему они их убили? — мой голос, на удивление, звучал ровно, хоть внутри всё дрожало, а слёзы опять подступали к глазам. — Что вы скрывали от меня всё это время, что привело к таким мерам, как запечатывание и изгнание?

Джерард мрачно усмехнулся, будто моё неведение вызывало в нём только горечь.

— Тебе просто не повезло, что ты родилась такой, какая ты есть, — его слова были безжалостны, и я почувствовала, как почва уходит из-под ног. — Давнее пророчество сбылось в тот день, когда ты появилась на свет. Ты — ключ. Ключ к пробуждению древнего, запечатанного ведьмами существа. Всё твоё существование с самого начала предназначалось для этого обряда, — я застыла, в голове эхом раздавались его слова, но осознать их было сложно, а он продолжал, не глядя на меня, будто не выдерживал моего взгляда. — Мы пытались изменить судьбу. Скрыли твою настоящую дату рождения, пытались сделать из тебя тёмную ведьму. Мы думали, что сможем тебя защитить, но всё оказалось тщетно. Кто-то следил за нами с самого начала. Им не помешало ни наше изгнание, ни то, что мы скрывались в глуши. Даже договор с оборотнями ничего не изменил.

— Договор?.. — мой голос предательски сорвался.

Джерард зло посмотрел на Балдера, который напряжённо молчал. Мне почему-то показалось, что ответ я уже давно знаю, но до сегодняшнего дня намеренно игнорировала его. Внимание всегда было сконцентрировано на другом и не фокусировалось на столь очевидном факте и странных внутренних ощущениях.

— Да. Мы договорились, что ты станешь женой сына альфы той стаи. Ваши нити судьбы уже тогда были связаны, но… Теперь от той стаи осталась только тень, а этот сын — вон, сидит рядом, слушает и, судя по всему, не верит своим ушам, — я скользнула потрясённым взглядом по Балдеру. Его лицо застыло, но в глазах горела буря, как и у меня. — Наши родители заплатили за всё это своими жизнями, — хрипло закончил Джерард. — А я… Я привёл тебя в этот зал, не зная, что мы уже проиграли.

Его голос дрогнул, и я поняла: он сам едва сдерживается. Тишина, повисшая после этих слов, была тяжелее любого крика. Мои мысли метались, как раненая птица в клетке. Всё, что я считала своим, оказалось иллюзией. Моё рождение, моё предназначение — всё это было предопределено.

Я закрыла глаза, пытаясь остановить боль, разливающуюся по телу. Неприятно осознавать своё поражение, когда ты даже не знал о давно идущей войне за твоё право на жизнь. Всю мою жизнь ко мне относились с особой жестокостью и скрывали причины, а сейчас даже ответить за пережитые страдания некому. И всё из-за какого-то пророчества…

— Значит, я… это всё? Ключ. Просто ключ? — слова вырвались с горьким, надрывным смехом. — И вы думали, что можете этим управлять?

— Ты продал её, — Балдер поднял глаза на Джерара, и в его голосе зазвучал рык. — Вы все продали её. А теперь хотите смотреть, как она погибнет?

Джерар резко повернулся, его лицо исказилось гневом.

— Это был единственный выход! — выкрикнул он, но в его голосе больше было отчаяния, чем уверенности.

— Единственный выход? — прошипел Балдер, его кулаки сжались. — Я этого не позволю.

Я подняла руку, заставив их обоих замолчать. Их спор казался бессмысленным и вызывал лишь раздражения, напоминая о моей обречённости.

— Хватит. Это моё решение. Если всё кончено, то я хотя бы решу, как именно это произойдёт.

— Что ты задумала? — Джерар схватил меня за плечи, его пальцы сжались так крепко, что я едва сдержала болезненный вскрик. — Только не говори, что собралась уничтожить это чудище в одиночку! Ты не сможешь этого сделать и одновременно остаться в живых, ты же это понимаешь?!

Я глубоко вдохнула, стараясь справиться с дрожью в руках. Его голос гремел в моей голове, усиливая собственные сомнения, но отступать было поздно. Глаза брата, обычно наполненные холодным спокойствием, теперь пылали яростью и страхом. Он словно пытался прочитать мой план, вырвать его из моей головы, чтобы остановить.

— Брат… — тихо произнесла я, положив свои ладони поверх его, холодных, но таких знакомых и родных. Я посмотрела ему в глаза как сама тьма, пытаясь передать всю серьёзность своих намерений. — Ты же понимаешь, что другого выхода у нас нет. Живой из этой передряги мне не выйти… Даже если я попытаюсь бежать, они найдут меня. Призовут по связи крови. Они уже всё продумали, и никакие заклинания не смогут разрушить эту сеть.

Джерар зажмурился, словно хотел выбросить из головы мои слова, но я чувствовала, как его пальцы слегка ослабли, а потом он отпустил меня. Удивительно понимать, что мой вредный и пакостный родственник на самом деле может быть таким, а не тем