Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики - Вайолет Девлин
Холодно и пусто.
Когда он разжал пальцы, показалось, что мир остановился. Люди перестали бегать по улицам Коэтры, всадники не тренировались на поле под командованием Аврелии, а он совсем не пытался убить девчонку, которую оберегал все эти годы. Для Хагалаза мир замер, когда фигура истины потеряла опору и снова полетела вниз. В этот раз с его молчаливого согласия. Пока фигура рассекала воздух, Хагалаз думал, что все же ей больше идут косы, чем высокий хвост.
Оглушающий треск. Барабанные перепонки задрожали. Стекло разбилось на маленькие осколки, льдинки украсили пол, переливаясь искрами. Туманная дымка начала рассеиваться, а Хагалаз так и замер рядом с ней. Потом зачем-то наклонился и попытался поймать пальцами. Но ощутил не осязаемую пустоту. Точно такая же клубилась у него внутри. Горло сдавило, а воздуха не хватало. Мужчина даже схватился за край стола, стараясь удержать равновесие.
Он сделал все правильно. Во имя империи и императора он обязан был это сделать. Пока он пытался себя в убедить в том, во что сам не верил, его пульс постепенно замедлялся.
Хагалаз перестал держаться за стол и нашел в себе силы присесть и собрать осколки. Но выкинуть он их не смог. Так и держал в ладонях, пока они больно царапали загрубевшую кожу.
Все так, как должно быть. Иначе быть не могло… Иначе…
— Да чтоб вы все сдохли в своем огне! — не своим голосом произнес Хагалаз, падая на одно колено.
Фонзи
Пальцы соскальзывали с гладкого металла, но Фонзи усилил хватку, не позволив себе упасть с шестиметровой высоты. Он начал раскачиваться, помогая себе ногами, вытянул руку вперед и схватился за круглый скользкий шар, подвешенный на толстой цепи. Подтянувшись, он полез вверх по цепи, морозный утренний ветер холодил его разгоряченное лицо. Когда он достиг самой верхней точки полосы препятствий, то замер, пытаясь услышать удары сердца. Но из-за шума внизу, где проходила тренировка отрядов всадников быстрого реагирования, он не слышал ничего.
Может, он умер, и Пресвятая Морриган наказывает его за грехи? А как еще объяснить, что он оказался в своем кошмаре? Началась война между империей и королевством, пленные сбежали из тюремных подвалов, а Авалона оказалась предателем и пустилась в бега. Рука соскользнула с цепи, и он повис в воздухе, болтая ногами. Фонзи посмотрел вниз. До земли метров восемь-девять, и вместо страховочной сетки земля была усыпана острой галькой. Руки вспотели, и он вот-вот должен был упасть.
— Не сегодня, — пробормотал Фонзи, перекидывая ногу на цепь, а затем, несмотря на боль в ладонях, вновь вернул руку в исходное положение.
Все случилось слишком быстро. Фонзи искал глазами Авалону, когда выяснилось, что она не явилась на построение. Она его обманула. Хэлла собиралась не в город. Ему сразу нужно было обратить внимание на легкую боевую экипировку, которую он сам носил время от времени. Но ее холодный и вместе с тем добрый взгляд зеленых глаз отвлек его от самого важного. И потом… она ответила на его объятие. Обычно Авалона избегает людей, не подходит к ним близко и если касается, то только через бригандины. Тогда же она потянулась в ответ, и Фонзи был самым счастливым человеком в Ареморике.
С небес всегда падать больно. Он отчетливо понял это, ведь ее объятие оказалось прощальным. И простила она его, наверное, по той же причине.
Выдохнув, Фонзи прыгнул на парапет, ухватился за край пальцами и, подтянувшись, оказался на вершине башни. Полоса препятствий заканчивалась на самом верху, и те, кто доходил до высшей точки, оказывался в маленькой башне, спускаясь вниз по узкой лестнице.
Внизу хэлл поморщился от выглянувшего из-за туч солнца. Он старался игнорировать злые взгляды офицеров. Они завидовали проворности и ловкости Фонзи. Добираясь до середины, рядовые всадники сталкивались с проблемами, не могли удержать равновесие и летели вниз. Обычно Фонзи строил из себя дружелюбного парня, улыбался и отшучивался. Люди проникались к нему добродушием, но не в этот раз. В Представительстве Всадников Коэтры не было места для улыбок. Да и его мысли, мрачные, точь в точь как тот день, в который Авалона сбежала, не хотели оставлять его.
Нужно отвлечься.
Стоило ему об этом подумать, как рядом раздался кокетливый девичий голосок.
— Фонзи Баррад?
К нему подошла миниатюрная блондинка с большими невинными глазами. Она ему улыбнулась, и Фонзи по привычке прошелся взглядом по ее фигуре. Красивая, с формами. В легкой тренировочной одежде, облегающей ее, как вторая кожа.
Фонзи попытался расслабиться и улыбнуться в ответ. Ему всего лишь нужно забыться. Он часто так делал и в этот раз ничего не поменяется.
— Да, красавица, — усмехнулся он, не сводя с него пристального взгляда. Хэлла смущенно отвернулась. — А ты у нас…
— Розалия Хэлид, — представилась она, склонив голову. Волосы закрыли часть ее лица. До чего она очаровательна. Правда, все опытные всадники знают, что на тренировках волосы должны быть собраны. Поэтому Иэн всегда носил низкий хвост, а Авалона собирала волосы цвета высушенной коры кедра в косы…
Фонзи мотнул головой, стараясь выкинуть образ мышки из головы.
— Прелестное имя, — Фонзи наклонился к ней, убирая пряди волос с ее лица. Мягкие и гладкие. Розалия покраснела, когда парень заправил прядь ей за ухо. — Милая, ты свободна сегодня вечером? — невзначай спросил он, отмечая, что остальные всадники на полигоне притихли.
— Я… да, то есть, — она запнулась, но затем взяла себя в руки, — Я хотела задать вопрос.
Фонзи хмыкнул. Не то, на что он рассчитывал, но, может, ее вопрос носит интимный характер?
— Задавай, если хочешь.
Розалия улыбнулась и выпалила:
— Это правда, что дьерд вашего отряда пустилась в бега?
Даже если бы под ногами Фонзи разверзлась земля, его реакция была бы более спокойной. Поборов в себе желание накричать на бедную всадницу, Фонзи выпрямился и сделал шаг назад. Слухи расползаются быстро, и глупо было полагать, что они не дойдут до Представительства.
Пока парень сверлил взглядом все еще красную от смущения Розалию, сзади кто-то уверенно шагал в его сторону.
— Быстро же ты забыл Авалону.
Фонзи резко развернулся, замахиваясь кулаком, но Кевин проворно уклонился.
— Да что ты знаешь! — выкрикнул он.
— Больше тебя, — вздохнул чужеземец. Фонзи презрительно хмыкнул. Он ненавидел, когда его пытались учить жизни, и упреки в свою сторону он прощал только Кэрролл. Кевин же появился здесь не случайно. Он был в гражданском. Сегодня сбор всадников не предвидился.
