Стефани Майер - Сумерки

Пришлось скрепя сердце признаться:

— В Финиксе — нет.

Губы его сжались в жёсткую линию.

В этот момент мы были в кафе. День пролетал как одно мгновение, и это уже становилось привычным. Я воспользовалась короткой паузой, чтобы откусить кусочек бублика.

— Сегодня тебе придётся ехать домой самостоятельно, — ни с того ни с сего объявил он, пока я жевала.

— Почему?

— Мы с Элис уезжаем сразу после ленча.

— О, — я моргнула, в смущении и разочаровании. — Всё нормально, тут не так далеко идти.

Он нетерпеливо нахмурился.

— Я не заставляю тебя идти домой пешком. Мы пригоним твой пикап на стоянку.

— Я не взяла ключ, — вздохнула я. — Честно, я не возражаю против прогулки, — только жаль времени, которое мы могли бы провести вместе.

Он покачал головой.

— Пикап будет на стоянке, с ключом в зажигании. Если только ты не боишься, что его кто-нибудь украдёт, — эта мысль его рассмешила.

— Ладно, — согласилась я, поджав губы. Я точно знала, где находится ключ — в кармане джинсов, которые я носила в среду, лежащих сейчас в корзине для грязной одежды. Даже если он вломится в мой дом (или что там он планировал), ключа ему не найти. Похоже, он почувствовал в моём согласии некий вызов, и самодовольно ухмыльнулся, чрезвычайно уверенный в себе.

— И куда вы едете? — спросила я со всей возможной небрежностью.

— На охоту, — ответил он угрюмо. — Завтра я собираюсь остаться с тобой наедине, и потому должен принять все меры предосторожности, — лицо его стало мрачным, и… умоляющим. — Ты ещё можешь всё отменить.

Я опустила глаза, спасаясь от непререкаемой власти его взгляда. Не позволю убедить меня, что его следует бояться. Вне зависимости от того, насколько реальна опасность. «Это не имеет значения», — повторила я про себя.

— Нет, — прошептала я, глядя ему в лицо. — Не могу.

— Возможно, ты права, — пробормотал он мрачно. Мне показалось, что глаза его потемнели.

Я сменила тему.

— Во сколько завтра встречаемся? — спросила я, расстраиваясь при мысли, что сейчас нам придётся расстаться.

— Зависит… Завтра суббота, может, ты хочешь подольше поспать? — предложил он.

— Нет, — я ответила слишком быстро. Он сдержал улыбку.

— Тогда в обычное время, — решил он. — Чарли будет дома?

— Нет, он завтра едет на рыбалку, — я просияла при мысли о том, как удачно всё складывается.

Его голос опять стал жёстким:

— И что он подумает, если ты не вернёшься?

— Представления не имею, — ответила я невозмутимо. — Он знает, что я собиралась заняться стиркой. Может, решит, что я свалилась в стиральную машину.

Он сердито воззрился на меня, я ответила тем же. Впрочем, его гнев смотрелся гораздо более убедительно, чем мой.

— На кого вы собираетесь охотиться? — спросила я, когда поняла, что проиграла в этом поединке взглядов.

— На всё, что найдём в лесу. Мы не будем уходить далеко, — казалось, он был ошеломлён той небрежностью, с которой я говорила об их тайной жизни.

— А почему с Элис? — удивилась я.

— Элис… поддерживает меня, — он нахмурился.

— А остальные? — спросила я робко. — Что они?

На его лбу появилась напряжённая морщинка.

— В основном, настроены недоверчиво.

Я бросила быстрый взгляд на его родных. Они сидели за своим столом, глядя в разные стороны, точно так же, как первый раз, когда я их увидела. С той только разницей, что теперь их было четверо — их прекрасный брат сидел напротив меня с несчастным выражением лица.

— Я им не нравлюсь, — догадалась я.

— Дело не в этом, — возразил он, но глаза смотрели как-то уж слишком невинно. — Они не понимают, почему я не могу оставить тебя в покое.

Я состроила гримасу.

— Как и я не понимаю, кстати.

Эдвард покачал головой, закатил глаза к потолку, а потом снова встретил мой настойчивый взгляд.

— Я говорил тебе — ты сама себя не знаешь. Я не встречал никого, подобного тебе. Ты меня завораживаешь.

Я сердито уставилась на него: издевается что ли?

Разгадав выражение моего лица, он улыбнулся.

— При таком преимуществе, — пробормотал он, дотрагиваясь до своего лба, — я лучше других понимаю человеческую натуру. Люди предсказуемы. Но ты… ты никогда не делаешь то, чего я от тебя жду. Всегда застаёшь меня врасплох.

Смущённая и расстроенная, я отвернулась, опять посмотрев на его родных. Из-за его слов я почувствовала себя объектом какого-то научного эксперимента. Смешно, но я ожидала чего-то большего.

— Это как раз просто объяснить, — продолжал он. Я чувствовала, что он смотрит на меня, но не могла ответить на его взгляд — боялась, что он прочтёт разочарование в моих глазах. — Но есть ещё что-то… трудно пересказать словами…

Пока он говорил, я продолжала пялиться на Калленов. И вдруг Розали — его умопомрачительная светловолосая сестра — взглянула на меня. Нет, скорее, пронзила мрачным взором. Я хотела отвернуться, но её глаза не отпускали, пока Эдвард не прервался на полуслове и не издал тихий гневный звук, похожий на шипение.

Розали отвернулась, я почувствовала облегчение. Я посмотрела на Эдварда, зная, что он немедленно увидит смущение и страх в моих широко раскрытых глазах.

Он объяснил с непроницаемым выражением лица:

— Прости. Она просто беспокоится. Понимаешь… я столько времени провожу с тобой на людях… это опасно не только для меня, если… — он опустил глаза.

— Если?

— Если всё кончится… плохо, — он обхватил голову руками, как тем вечером в Порт-Анджелесе. Его страдание было очевидно. Мне мучительно хотелось утешить его, но как? Рука непроизвольно потянулась к нему, но я быстро уронила её на стол, боясь, что моё прикосновение только ухудшит ситуацию. Наверное, его слова должны были меня испугать. Но страха не было, только боль в ответ на его боль.

И разочарование. Розали вмешалась в наш разговор на самом интересном месте. И я не знала, как вернуться к этой теме. Он всё ещё не отнимал рук от головы.

Я постаралась, чтобы голос прозвучал как можно естественнее:

— Тебе уже нужно уходить?

— Да, — он посмотрел на меня, сначала серьёзно, но потом настроение изменилось, и он улыбнулся. — Возможно, это к лучшему. Этот убогий фильм на биологии… осталось досмотреть ещё минут пятнадцать. Я не уверен, что смог бы это выдержать.

Я замерла. За его спиной стояла Элис: изысканное лицо эльфа в ореоле черных, как смоль, волос, уложенных в художественном беспорядке; гибкая, грациозная фигурка.

Он приветствовал её, не отрывая от меня глаз:

— Элис.

— Эдвард, — ответила она. Её высокий голос звучал почти так же притягательно, как голос Эдварда.