Юлия Григорьева - Солнышко (СИ)
- Ана, - прошептал он.
Хан Таймаз кивнул и указал на соседнее кресло. Генерал стремительно прошел к нему и почти упал, с волнением смотря на незваного гостя. Мужчины некоторое время рассматривали друг друга. И если на лице генерала явно отражалось волнение, то хан был совершенно спокоен.
- Ваша дочь жива, генерал, - сказал он, наконец, - жива и здорова. Над ней не было свершено насилия, ее не унизили и не заставили делать то, что ей бы не понравилось.
- Вы хотите выкуп? Я готов отдать все, что у меня есть, - выпалил генерал. - Верните мне дочь.
Степняк усмехнулся, усмешка получилась грустной, и отрицательно покачал головой.
- Мне не нужен выкуп, генерал, и я не верну вам дочь, - сказал он.
- Вы сделаете из моей девочки наложницу? - вспыхнул Лорин Хард. - Моя Ана достойна другой судьбы!
- Наложницу? Нет, - хан снова покачал головой. - Солнышко для меня намного больше, чем красивое тело.
- Но что тогда с ней будет? - тихо спросил генерал.
- У нас с ней общий путь, так сказали звезды, так чувствую я, - ответил Таймаз. - Но я не трону ее, пока она сама этого не захочет, пока не признает, что я нужен ей так же, как она мне.
- Но у нее может быть другой путь, - не согласился Лорин Хард. - Нужно дать ей возможность выбрать самой.
- Ты не понимаешь, старик, - хан чуть наклонился, - у нее нет выбора, как и у меня. Судьба, генерал, она решает все еще до того, как мы оглашаем этот мир своим криком. Однажды судьба уже подтолкнула меня к маленькой рыжей девочке с большими синими глазами. Но тогда я не увидел знака. И спустя столько лет она вернулась ко мне.
- Однажды? - генерал удивленно посмотрел на визитера, но он всегда славился умением делать быстрые верные выводы. - Тот самый степняк, что пожалел Солнышко и спрятал от своих.
Хан согласно едва заметно кивнул. Генерал с большим интересом начал рассматривать своего гостя.
- Пожалейте ее еще раз, великий хан, - едва слышно проговорил Лорин Хард. - Отпустите.
- Ты все равно ничего не понял, генерал, - устало вздохнул повелитель степей. - Если Солнышко вернется, она уже не найдет покоя, будет угасать день ото дня. Между нами появилась связь. Не та, - усмехнулся хан, заметив, как дернулся генерал, - я же сказал, что не трону солнце души моей, пока она не будет готова к этому. Это связь душ, она начала чувствовать меня.
- Не понимаю, - слегка раздраженно сказал генерал.
- Неважно, - хан отмахнулся. - Просто поверь, твоей дочери будет легче со мной рядом. Я пришел лишь потому, что она волнуется за своего отца. Теперь твое сердце не будет болеть. Она может быть спокойна.
- Я больше никогда ее не увижу, - вдруг отчетливо понял генерал.
- Такова судьба, старик, - кивнул хан и поднялся с кресла.
- Я буду искать свою дочь! - воскликнул Лорин Хард.
- Твое право, генерал, - в голосе хана было равнодушие. - Но помни, дорога, построенная на крови, не приведет к звезде твоей цели. Лишь чистое сердце найдет путь. - произнеся эту странную фразу, хан вышел из кабинета.
Генерал некоторое время смотрел на закрывшуюся дверь, затем перевел взгляд на стол и вздрогнул, там лежал медальон его дочери, стандартный медальон кадета, с указанием имени и фамилии, а так же принадлежность к королевскому кадетскому корпусу. Лорин Хард сжал медальон в руке и побрел к спальне, не задумываясь, почему не слышно шагов хана, спускающегося по лестнице, почему не хлопнула входная дверь. Неожиданный визитер будто растворился в воздухе, как только покинул генеральский кабинет...
Лорин Хард порывисто сел на постели и некоторое время озирался вокруг. Неужели все сон? Он прислушался к себе, сердце не болело. Следующее, что он осознал, это то, что что-то больно впилось в стиснутую ладонь. Генерал разжал пальцы, и на одеяло выскользнул медальон Аны. Лорин Хард поднял медный кругляшок дрожащими пальцами и вытер пот. Что же это было?..
* * *
Черный, лоснящийся холеной шкурой, конь горделиво бродил по манежу, не обращая внимания ни на склонивших головы мужчин, ни на меня. Я некоторое время восхищенно смотрела на это чудо, созданное Единым... или Духами Гор, не важно. Главное, что это великолепие есть и оно все мое, правда, еще не знает об этом.
- Шах, - позвала я, - Шах, мальчик.
Конь повернул голову в мою сторону, но тут же гордо отвернулся и заржал.
- Осторожно, госпожа, - подал голос главный конюший, который сегодня не стал издеваться над жеребцом, как и обещал хан. Уж не знаю, как он это сделал, но факт оставался фактом, главный конюший упал мне в ноги и долго рассыпался в витиеватых извинениях, вогнав меня в краску и раздражение.
- Не мешайте, - отозвалась я, обращаясь сразу ко всем присутствующим, и, не спеша, направилась к жеребцу, воркуя с ним и протягивая руку с лакомством.
Конь отбежал от меня один раз, другой, затем решил напугать, встав на дыбы, я не поддалась, и он продолжил игру в догонялки. Наконец, мне надоело это, и я отвернулась от него, но руку с лакомством выставила назад. Через некоторое время сзади послышался осторожный цокот копыт, и я улыбнулась, дожидаясь, когда теплые мягкие губы коснуться руки. Вскоре лакомство исчезло, и Шах снова отбежал. Я достала новое и повернулась к нему, протягивая второй кусок хлеба. Шах упорно делал вид, что его не купишь, но стоило мне притвориться, что прячу лакомство, как черный гордец направился ко мне с видом, будто делает мне одолжение. Он взял хлеб, пощекотав руку губами, и я погладила его. Шах тут же отбежал, но вернулся уже сам, когда понял, что хлеб у меня еще есть. Он заступил мне дорогу, когда я демонстративно направилась к выходу с манежа.
Я сначала потрепала коня, затем только дала кусок хлеба. На себя залезть Шах не позволил. Но, заметив, что я снова пошла на выход, опять преградил дорогу. Теперь я сначала запрыгнула в седло, потрепала и слезла, только после этого дала лакомство. На сегодня было достаточно, поскакать еще успеем. Шах, проверив мою котомку, был вынужден признать, что хлеб закончился. После этого он снова горделиво вскинул голову и отбежал в сторону. Жаль, конечно, что я не могу за ним полноценно ухаживать...
- И чтоб больше над жеребцом не издевались, - строго сказала я, покидая манеж.
- Слушаюсь, госпожа, - подобострастно закивал главный конюший.
- Опустить глаза! - закричал уже привычно ханский охранник, и мы направились обратно во дворец, где меня ждали мои новые подруги.
Глава 27
Огонь в камине пожирал дрова, словно голодный зверь, безжалостно потрескивая и время от времени выстреливая искрами. Великий хан Таймаз, повелитель степей и гор, сидел в удобном кресле, неотрывно глядя на голодное пламя.
