Последние стражи - Ольга Олеговна Пашнина
К слову о Вельзевуле и влюбленном. Они оба – я имею в виду Дэваля – нашлись в сторонке. Забыв о фундаментальной вражде, эти идиоты ржали как кони, наблюдая за растерянной толпой и недоумевающей Хелен.
– Аида! – Заметив меня, она поспешила к нам. – Ты пришла! Хорошо, а то я уж было собиралась за тобой идти. Что не так с маскарадом? Почему никто не веселится и не танцует?
– Ридж, Селин, – я повернулась к ребятам, – расскажите Хелен об истоках праздника. А я пойду добавлю мероприятию атмосферы, а то все стесняются.
Заметив меня, Дэв перестал смеяться. Он уже хорошо изучил оттенки моих эмоций. А вот Вельзевул продолжил радоваться как ребенок. Он выглядел вполне здоровым, а значит…
– Эй, я твой отец! – буркнул он, получив по ребрам. – И повелитель!
– Бывший! Вам что, по пять лет?! Вас одних вообще нельзя оставить? Вы о чем думали?
– О том, что ты ничего не узнаешь… – честно ответил Дэв.
– О том, что если скажу Хелен, что устраивал оргии в доме, где она готовит супчики, то она меня бросит.
– Одному пара тысяч лет, второму – пара сотен, – резюмировала я. – А мозгов на двоих – как у горгульи.
В другое время я бы знатно повеселилась, наблюдая за их виноватым видом. И не скажешь, что Лилит нагуляла Дэва. Оба стояли как два подравшихся школьника. Гордость и былые заслуги не давали потупить взор, поэтому сильные мира сего косились куда-то вбок.
– Значит, так. Ты, – я ткнула в грудь Вельзевула, – сейчас идешь и спасаешь Хелен от позора, потому что, если не возьмешь вину за эту порнографию вместо оргии на себя, следующий супчик сварят из твоих яиц!
– Справедливо, – после паузы признал тот.
Когда он направился в толпу, я повернулась к Дэвалю.
– После такого супчика боюсь спрашивать, что в меню на второе.
– Твое чувство юмора. Тебе что, доставляет удовольствие издеваться над людьми? Ладно, я простила тебе все выходки. Признаю, что у тебя были мотивы меня ненавидеть. Но ощущение, как будто ты просто не можешь жить без того, чтобы над кем-то глумиться. И раз чувства не дают тебе мучить меня, ты переключился на Хелен. Ну или ты просто в нее влюбился и как малолетний дурачок дергаешь за косички.
– Ладно, – Дэв поднял руки, сдаваясь, – я не выношу твою мачеху.
– Почему?
– Не люблю судей.
– Она не судья. И у нее не было выбора, кем становиться. У вас хромает институт профориентации, если ты не заметил.
– Это в ее природе. Если Самаэль отвез ее к судьям…
– То только для того, чтобы я познакомилась с Еленой. Твой брат прекрасно понимал, что поведение Верховной взбесит меня. И думал, что этого бешенства хватит, чтобы я встала на сторону Лилит. Самаэль, как всегда, не сделал поправки на мою дурость, но в целом план довольно неплохой.
– Может, тогда уйдешь к Самаэлю?
Дэваль как будто ушел в глухую оборону, вдруг напомнив того парня, который отправил меня на старом вагончике в Аид.
– Не хочу, – пожала плечами я. – У него нездоровые отношения с матерью. Зачем мне такая свекровь?
– И что мне надо сделать? Полюбить Хелен? Выйти и объявить отмену оргии? Извиниться?
– Да ненавидь ты кого хочешь! – взорвалась я. – Хочешь – повесь ее портрет в темном уголке и кидай в него ножички, хочешь – записывай гадости в черную тетрадочку, назови ее именем какую-нибудь особенно здоровую дыру в Аид. Но не издевайся над теми, кого я люблю, в то время как у нас осталось совсем мало времени! Не забирай у них…
Я обернулась на толпу, которая внимательно – явно по старой памяти – слушала увещевания Вельзевула. Отсюда нам не было слышно, что он говорит, но общий смысл угадывался. А еще я определенно попала в яблочко с рецептом супа: по взгляду Хелен, стоявшей в отдалении, было видно, что после беседы с общественностью Вельзевула ждет беседа с новоявленной хранительницей очага.
– Не забирай у них время и силы, которые можно потратить на то, чтобы быть рядом друг с другом.
– Прости, – вздохнул Дэв. – Я не рассматривал это с такой стороны.
– Будет чем заняться на досуге.
Вельзевул закончил речь, и толпа рассосалась. Большая часть все же осталась на площади, хотя народ явно чувствовал себя не в своей тарелке. Миловидная скрипачка в театральной маске заиграла бодрую веселую мелодию, но посреди мрачной площади и дурацких тыкв она звучала как-то уж очень гротескно. Как в хеллоуинском мультике.
– Запретишь им? – спросил Дэваль, когда Вельзевул, старательно изображая невинность, направился к Хелен. – Они, кажется, вместе.
– Нет, конечно. Он просто не успеет разбить ей сердце.
Осторожно, готовый в любой момент перейти к отступлению, Дэваль взял меня за руку. Украдкой, отвернувшись, я улыбнулась. Как у него получалось сочетать в себе столько противоречивых эмоций?
Я не стала вырываться, и хрупкий мир установился в отдельно взятом семействе мира мертвых.
– Самая скучная оргия на свете, – раздался тяжелый вздох.
Ридж лениво наблюдал за происходящим. Где-то там, в толпе, мелькала огненно-рыжая шевелюра Селин.
– Да повзрослей уже! – не выдержала я. – Хочешь Селин – иди и предложи ей. Хочешь групповуху – иди и сделай объявление. В вашем распоряжении целый город-замок, хоть на дерево залезь и оттуда в тройничок пикируй! Какого хрена вы все вокруг меня столпились и галдите, как стадо пингвинов: «Мам, дай оргию! Мам, ну дай!» Вы что, без указаний со стороны этот конструктор собрать не можете, вас обязательно по головке надо погладить?
Как всегда бывает, музыка смолкла в самый неподходящий момент. Скрипка затихла, и все присутствующие услышали мой звенящий от возмущения голос:
– Законы больше не работают, Ридж! Мортруму осталось существовать… дни? Может, недели или месяцы, если повезет – годы. Поэтому делайте уже что хотите! Хочешь трахаться – иди и трахайся, только задницей к Аиду не поворачивайся, оттуда к тебе никто не присоединится. Хочешь бухать – иди и бухай! На коньках кататься? Вперед! Читать чужие личные дела? Да хоть весь день! А я хочу праздник. Музыку, вкусную еду, танцы на площади и дурацкие тыквы.
С этими словами я запустила руку в ближайший котелок,
