Пара для проклятого дракона - Екатерина Гераскина
Но пока… пока я была рядом с Дорианом. И он был рядом со мной.
Мой Дориан.
Мой проклятый.
Мой дракон.
А для других безжалостный Каратель.
Но ночь закончилась. А наступивший день заставил мужчин покинуть мой дом.
И потянулись долгие дни… без Дориана. Без новостей. Я узнавала хоть что-то только из газет. Теперь уже никто не вспоминал о Зле, которое должно было прийти в мир и уничтожить его. Теперь все говорили только о череде несчастных случаев среди аристократов.
И, похоже, только я знала правду. Шла грандиозная зачистка.
Вокруг моего дома через каждые три метра стояли полицейские. Меня охраняли так, как не охраняли никого.
Прошла неделя.
Потом ещё пять дней.
По нашей связи я чувствовала, как устаёт дракон, как ящер «проверяет» свою птичку. Как та дарила ему силу и… действительно вытягивала проклятье. Я ощущала то холод, то жар, идущий по связи. Да и сама феникс подтверждала, что осталось не так много до того, чтобы дракон стал свободным.
А я с замиранием сердца ждала. А еще через два дня будет день рождения мамы.
Глава 40
Ночь была вязкой, тревожной. Я не могла уснуть. Сначала ходила по комнатам. Потом попыталась читать — буквы расплывались перед глазами.
Сделала чай, но он остыл, так и не тронутый.
Прошлась по кухне босиком, потом по коридору, потом снова — по кругу. Стены будто давили, воздух казался слишком плотным.
Феникс внутри беспокойно ворочалась, то поднимая жар, то наоборот — выжигая все тепло, оставляя меня в ознобе. Связь звенела, тонко и надрывно, как струна, натянутая до предела. Я знала — с Дорианом что-то происходит. Я чувствовала, как он держится. Упрямо. Упорно. Из последних сил.
И я… не могла помочь. Только ждать.
В какой-то момент я сдалась и просто села на край кровати. Шелковый халат слегка распахнулся, руки сжала на коленях. Сердце билось глухо, и тишина казалась оглушающей.
Так прошёл час. Может, два. Я уже почти не различала времени.
И вдруг — стук. Один. Тихий.
Я вздрогнула. Замерла. И в следующее мгновение — поняла.
Это он.
Дориан.
Прошло почт две недели, как я не видела его.
Я сорвалась с места. Рванулась к двери — но замерла перед ней. Приложила ладонь к дереву, вдохнула. Ощущение стало резким, хлёстким, как удар в грудь — он был там. За дверью. Усталый. Истощённый. Но живой.
Я распахнула дверь.
Он стоял на пороге. Высокий. Мощный. В кожаном костюме наемника. Его лицо было бледным, под глазами — тени. Плечи напряжены.
Наши взгляды встретились.
Он не сказал ни слова. Просто смотрел на меня. Жадно. Пристально.
А у меня в груди что-то надломилось.
— Ты пришёл… — выдохнула я. Голос дрогнул.
Он медленно кивнул.
— Я скучал…
Он сделал шаг вперёд и обнял меня. Без слов. И в этом движении было всё: усталость, боль, горечь, облегчение.
Я просто прижалась лицом к груди, чувствуя, как бьётся его сердце. Обняла его в ответ.
Я чувствовала, как его дыхание сбивается. Как будто он держался только ради этого момента. Только ради меня.
— Прости, — прошептал он. — Не мог прийти раньше. Нужно было все успеть…
— Тсс, — я положила ладонь на его щёку, заставляя посмотреть в глаза. — Я ведь всё понимаю…
Он кивнул. Я провела пальцами по его лицу — по щеке, по подбородку. Аккуратно, нежно. Он закрыл глаза, прижавшись лбом к моей ладони.
— Я волновалась, — шепнула я. — Как все прошло?
Он выдохнул, тихо, будто только сейчас позволил себе дышать по-настоящему.
— Грязно, — хрипло отозвался он. — Но эффективно.
Я чувствовала, как он сдерживается. За словами — боль, усталость, гнев. И всё же он держится. Ради меня. Ради нас.
— Все живы? — тихо спросила я.
Он медленно открыл глаза. В его взгляде было слишком много всего сразу: и тьма, и боль, и светлая, упрямая решимость.
— Те, кто должен был выжить, выжили, — сказал он. — Те, кто предал, — нет.
Я кивнула, не задавая лишних вопросов. Я взяла его за руку.
— Пойдём.
Он не сопротивлялся. Просто шагнул за мной. Тихо. Уверенно.
Мы прошли вглубь дома. В комнате было полутемно, но я не включала свет — мне хотелось оставить эту ночь такой, как есть: спокойной, приглушённой, честной.
Я усадила его на край кровати. Сняла с него куртку, аккуратно, словно с больного. Ткань была тяжёлая. Я повесила его на спинку кресла и вернулась к нему.
Он сидел, склонившись вперёд, локти на коленях, руки сцеплены в замок. Слабый свет падал на его волосы.
Я опустилась перед ним на колени, положила ладони на его.
— Все закончилось? — спросила я.
Он смотрел на меня молча. Долго. Потом поднял мои руки к губам, коснулся их губами. Осторожно, почти благоговейно.
— Да. Ордена больше нет. Верхушка вся ликвидирована. Дальше дело за Альбером, — сказал он. — Я скучал.
Я сжала его пальцы.
Он прижал мою ладонь к своему сердцу. Оно билось сильно. Глухо. И я почувствовала, как просыпается дракон. Словно в ответ — внутри меня шевельнулась феникс. Они тянулись друг к другу.
— Останешься?
— Не хочу уходить.
Я сняла халат и осталась в шёлковой сорочке на тонких бретельках. Распустила волосы и забралась под одеяло. Лежала на боку, лицом к стене, но не спала. Просто слушала, как где-то в ванной шумит вода.
Я чувствовала его даже сквозь стены. Как магия дрожит на границе связи, как её волны перекатываются внутри, как моя феникс улавливает приближение своего дракона.
Он был уставшим, измученным, но его суть звала меня — тёплая, знакомая, родная. И от этого становилось так тихо в душе.
Вода выключилась. Несколько мгновений — и я услышала, как он выходит. Его шаги были мягкими, размеренными. Дверь приоткрылась.
Я не обернулась. Только затаила дыхание.
Он вошёл в комнату. Я чувствовала запах — свежий, после душа, но уже с пронзительно родным оттенком смолы, теплого кедра, раскалённого камня. От Дориана веяло силой и… покоем.
Матрас слегка прогнулся. Я ощутила это каждой клеткой тела. Он лёг не под одеяло, а сверху — аккуратно, стараясь не тревожить, но близко, почти впритык.
А потом — обнял.
Одна рука скользнула мне под шею, другая легла на талию, прижимая меня к его телу. Его грудь коснулась
