Дрозд и малиновка - Марианна Красовская
— Ты вся ледяная. Пошли скорее со мной.
Она тряслась в моих руках, такая тоненькая, что я ощущала каждую ее косточку. Ребенок, совсем еще ребенок, а туда же — любовь у нее.
В своей комнате я заставила Юракай снять дзюбан, хоть она и сопротивлялась. Затолкала эту скромницу за ширму, кинула ей туда сухой и чистый дзюбан из шкафа и лиловый халат. Сама быстро переоделась и замотала волосы в тюрбан из полотенца. Юри вышла, подбирая слишком длинный подол, стуча зубами и все равно улыбаясь во весь рот. Ох, ну вот что мне с ней теперь делать?
— Я прикажу принести чай.
Дернула за шнур, как говорил мне Кей. Ой! А если он появится… в своем истинном обличье? Будет скандал, будет истерика? Что я творю?
К счастью, Кей достаточно умен, и в дверях я вижу довольно сонного Киана. И он не успевает пошутить о том, что я все-таки пожелала его среди ночи.
— Лея звала? — только смог вымолвить он, вовремя увидев мокрую как мышь Юри.
— Да. Мне нужны еще полотенца и горячий чай.
— Я уже бегу.
Он вернулся очень быстро, с охапкой полотенец под мышкой и подносом в руках. Я подскочила ему помочь, поймала удивленно-возмущенный взгляд и развела руками. Ну, вот так вышло. И пока Киан разливает чай в крошечные чашки, я промокаю густые черные волосы девушки, невольно ей завидуя. Мне бы такие — прямые, гладкие, шелковистые…
— Рассказывай, — говорю я, косясь на Кея.
— Он жив.
— Почему ты так думаешь?
— Я точно знаю. Сэй Исаму изменился. Снова пошел к своему воздушному шару, а ведь он совсем ничем не интересовался. Стал улыбаться и шутить.
Кей еле заметно вздрогнул, звякнув носиком чайника об чашку.
— В комнатах Кейташи что-то поменялось. Я приходила туда плакать… иногда. Там его вещи, запах. Теперь запах стал сильнее.
Бросила пристальный взгляд на слугу, благо, он был за спиной у Юракай. Кей закатил глаза и скорчил мне рожицу.
— А еще собаки, — упрямо продолжала наблюдательная девчонка. — Его любимец, рыжий Пирожок, еще неделю назад лежал в своем углу, не ел и не пил. А сегодня я была на псарне — он счастлив, он скачет и играет. Кейташи не мог не утешить свою собаку, он очень добр и внимателен.
— И что теперь? — вздыхаю я, потирая виски. Начинает болеть голова. — Кто-то еще знает?
— Не уверена. Никто не любит его так, как я.
— Я еще нужен, лея? — вмешивается в разговор Киан.
— Да. Подожди, мы выпьем чай, и ты тут уберешь все.
Юракай, как истинная принцесса, даже не замечает слугу. Глупая девочка, вот так рушатся заговоры. Совершенно не стесняясь, она садится на пол, обхватывает ладонями чашку и заявляет:
— Лучше б никто не знал, что он жив.
— А твой танец? Если кто-то увидел?
— Я забываю, что лея — не местная. В грозу ни один ильхонец не выйдет из дома. Опасно. Гроза — это время, когда фэйри сражаются в небесах.
— Гроза — это природное явление, а молния — всего лишь электрический разряд при столкновении воздушных масс, — вспоминаю я уроки естествознания в интернате.
И Киан, и Юракай смотрят на меня с укоризной, и я пожимаю плечами. Фэйри так фэйри, мне-то что.
— Что такого, если все узнают про то, что Кей… таши жив? — перевожу я тему.
— Императрица его не любит. И хочет от него избавиться.
— С чего ты взяла?
— Видела в переписке.
30. Наперекосяк
Юракай тихо сопела на моей постели. Я лежала рядом и смотрела в пустоту. Уснуть не удавалось, хотя веки были тяжелые, словно песок в глаза попал. Слишком много мыслей.
Девчонка уснула почти за столом, Кей уложил ее в мою кровать, сказав, что делать ему нечего, как малолетних истеричек по коридорам таскать. К тому же — светлоликая. Мало ли кто заметит, узнает, догадается — браки среди троюродными кузенами во всех императорских и королевских династиях вполне себе допускались. Ну уж нет, он не согласен. Я тоже была не согласна, если честно. Не самая лучшая пара, счастлив не будет здесь никто. Особенно я, конечно.
Он ушел, а я теперь не знала, что и думать.
Императрица не любит Кейташи. Он ей по степени родства не так уж и близок: внук младшего брата ее мужа. Я бы сказала — чужак практически. Внучку свою Юракай она тоже, впрочем, не особо жалует, но это и понятно, девочка всеми силами этому способствует. И все же у Светлоликой планы на Юри, иначе она бы не стала ее так опекать.
Чем ей помешал Кей, скажите на милость? Или не Кей, а его отец, сэй Исамо? Юракай говорила, что читала чужие письма. Это строго осуждается обществом, но иногда очень помогает выживанию. Почему Кей не может проникнуть в кабинет светлоликой и заглянуть в ее бумаги? Он же птица. Обернулся, прилетел, улетел. Ко мне в кабинет очень даже неплохо вышло проникнуть. Утром спрошу.
Но допустим, не может. А я могла бы. Вот только его, если поймают, разве что отругают и отправят на дальние выселки, а меня… Казнят, да? Выдворят из страны?
Так кто такой Кейташи, чтобы я ради него рисковала?
Нет, я давно уже перестала делать глупости. Прежней Мальвы, что поплыла за женихом через пол мира, больше нет. Нужно думать о себе, о своей школе, о дочери, о Тайхане — я больше не одна в этом мире, я могу потерять куда больше, чем двадцать лет назад. Ввязываться в сомнительные авантюры — это просто эгоизм. Особенно ради случайного любовника. Нет, я не буду этим заниматься.
Юракай разбудила меня удушливым кашлем. Она дрожала и стучала зубами. Я потрогала лоб — пылает. Кто б сомневался: “воскрешение” Кейташи ее просто потрясло, а ночная гроза довершила черное дело. Нужен доктор. Завернув девочку в одеяло и приказав никуда не уходить, я позвонила в колокольчик. К моей радости явился не Кей, а сам распорядитель, лично. Ему я и поручила приглядывать за Юри, а сама отправилась к Светлоликой за советом. Наверное, можно было просто свалить все на лея Потао, в конце концов, это его прямые обязанности. Но мне хотелось выслужиться перед Императрицей…
