Юлия Набокова - Скандал в вампирском семействе

Вампир на экране пришел к тому же решению. С каменным лицом он говорил своей любимой жестокие слова: что уезжает, что не любит ее, что она недостойна его… Только такой финал может быть у лав-стори между вампиром и человеком: кто-то должен уйти. Тот, кто мудрее. Эдвард оставил Беллу ради ее же блага, а я должна исчезнуть из жизни Алекса, пока все еще не зашло далеко, пока нас не связывает ничего, кроме трех встреч, исчезнуть до первого признания, до первого поцелуя, которых у нас никогда не будет.

— Извини, — пробормотала я Алексу, вставая с места, — я сейчас вернусь.

Роза упала к моим ногам, но я не стала ее поднимать. Никогда не любила мертвые цветы. Потому что они похожи на меня. Еще красивые и свежие внешне, они уже отрезаны от жизни.

Каждый шаг был как по битому стеклу. Больно уходить. Но оставаться еще больнее. Выйдя из зала, я торопливо пересекла фойе и вышла наружу. Глубоко задышала, торопясь вытолкнуть из легких воздух со вкусом попкорна и нагретой людской крови и напиться вечерней свежестью.

— Я так и знал, что ты опять сбежишь, — раздался негромкий голос у меня за спиной.

Я обернулась — Алекс!

— Почему ты всегда сбегаешь? — Он пристально смотрел на меня, и я не смогла ему солгать.

— Потому что боюсь остаться. — Голос предательски дрогнул.

— Тебе не понравилось кино? — виновато спросил он.

— Мне просто стало нехорошо. В зале слишком душно.

— Извини. Готов исправиться и пригласить тебя в кафе. Как насчет чашки кофе с тортом? Что предпочитаешь — шоколадный, медовый, тирамису, чизкейк?

Кровь. Но тебе об этом лучше не знать, мальчик.

Вкус медового и шоколадного торта я давным-давно позабыла. А новомодных тирамису и чизкейка и не пробовала никогда, только временами разглядывала фотографии лакомств в журналах и пыталась представить, каковы они на вкус. Так что поход в кафе станет для меня очередной пыткой. Бедный Алекс! Все, что привело бы в восторг любую нормальную девушку, у меня вызывает дрожь.

— Давай лучше просто прогуляемся, — предложила я.

Даже его близость, когда мы шли плечом к плечу по Тверскому бульвару, была для меня мучительным испытанием. И вместе с тем — блаженством. Впереди показался театр имени Пушкина, у которого уже собирался народ.

— А хочешь, в театр сходим? — благородно предложил Алекс, пока я разглядывала афишу на сегодняшний вечер.

Я торопливо открестилась:

— Нет-нет, лучше погуляем.

Современные постановки вызывали у меня мучительную изжогу и желание перекусать всю труппу. Я еще помнила блистательные пьесы, поставленные великими режиссерами — «Братья Карамазовы» Немировича-Данченко и «Синюю птицу» Станиславского в МХТ, «Маскарад» Мейерхольда в Александринском театре.

До революции мне посчастливилось увидеть игру гениальных актеров — Василия Качалова, Марии Ермоловой, Ольги Книппер-Чеховой, Веры Пашенной и Михаила Чехова, племянника знаменитого писателя. После нашего возвращения в страну в пятидесятых мы с Анфисой ездили в Ленинград, чтобы посмотреть в театре БДТ «Идиота», в котором блистал молодой Смоктуновский. Алекс тогда еще даже не родился… Позже я видела обворожительную Любовь Орлову и харизматичную Фаину Раневскую на сцене театра имени Моссовета, невероятного Высоцкого в роли Гамлета в театре на Таганке, обаятельнейшего Папанова в роли Фамусова в театре Сатиры… Алекс знает их только по кинофильмам и не может понимать, что нынешним лицедеям далеко до выдающихся актеров прошлых лет. Как сокрушался Шамраев в «Чайке»: «Пала сцена! Прежде были могучие дубы, а теперь мы видим одни только пни». То же самое можно сказать про современное поколение актеров. Они громко называют себя звездами, катаются на коньках, танцуют вальс и танго, дерутся на боксерском ринге, покоряют джунгли, рекламируют кофе и стиральный порошок, борются за попадание в рейтинги самых красивых и самых сексуальных. Но они даже понятия не имеют о том, что такое настоящее искусство. Современный театр — это не искусство. Это — фарс. И то, что лишенная всякого актерского таланта Камилла нынче выбилась в звезды, — лишнее тому свидетельство.

Огни театра остались позади, Алекс взял меня за руку, и мои пальцы задрожали.

— Эй, да ты совсем замерзла. Вон какие руки холодные!

Он встал передо мной, взял обе мои руки в свои, развернул к себе ладонями, поднес к лицу и принялся отогревать своим обжигающим дыханием. Я замерла, боясь шелохнуться. Его губы с каждым мгновением становились все ближе к моей коже, а потом дыхание перешло в поцелуи. Он целовал мне руки, и мне казалось, что мы провалились в прошлое. В котором вдоль бульваров ездят не трамваи, а кареты. В котором воздух по ночам пахнет свежестью, а не выхлопными газами. В котором ходят на балы, а не на дискотеки. В котором вместо эсэмэсок пишут длинные бумажные письма чернилами и пером. В котором мужчины умеют беззаветно любить и красиво ухаживать. Точно так же когда-то целовал мои руки Алексей, только это было в укромном уголке сада, а не в центре столичного бульвара, где помимо нас достаточно прохожих… А я точно так же изнемогала от этой дерзкой, непозволительной, но такой упоительной ласки. История повторялась. Вот только теперь я уже не была невинной девушкой, а удовольствие от ласки омрачал запах крови Алекса, который взывал к моей жажде.

Вздрогнув, я хотела отдернуть руки, но юноша неожиданно сильно удержал меня.

— Ты не можешь все время сбегать от меня, Лиза, — мягко проговорил он. — Неужели ты еще не поняла — я не дам тебе уйти.

Я подняла на него настороженный взгляд, и Алекс мягко мне улыбнулся:

— Какая ты еще совсем девчонка. Тогда, у меня дома, ты так отпрянула от меня, когда я хотел тебя поцеловать… Я сначала обиделся, а потом понял, что ты просто испугалась. Ты ведь раньше никогда не целовалась.

Я ошарашенно захлопала ресницами. Он это что, серьезно? Или я попала в какой-то современный фарс? Мое замешательство Алекс расценил по-своему.

— Тебе не надо меня бояться, Лиза, — ласково произнес он, наклоняясь ко мне и обнимая за талию и плечи.

Да уж, конечно. Если кому-то и надо бояться, то это тебе. Меня.

Я глубоко вдохнула и задержала дыхание. Когда-то этот навык помогал потуже затягивать корсет. Сейчас я перестала дышать, чтобы не вдохнуть пьянящий запах крови Алекса.

От задержки дыхания закружилась голова, а в глазах Алекса, которые неотвратимо приближались ко мне, горели кометы, взрывались звезды и рождались новые планеты. Я могла бы с легкостью оттолкнуть его от себя. Но я уже была не в состоянии контролировать свою силу. Толчок мог получиться такой мощности, что Алекс в лучшем случае заработал бы шишку, в худшем — перелом ребра. Я не могла причинить ему боль.