MAYDAY - Ксения Кантор
Все это время он чувствовал небывалый подъем, в венах пульсировала кровь, а перед глазами рисовались картины прекрасного будущего. Весь лагерь подчинится ему – Тимуру Умарову! Уж он установит свои порядки! Больше всего он ненавидел плясать под чью-то дудку и уж тем более, такого заносчивого вояки, как Сокол. Сначала отец, затем учитель, потом начальник – все хотели помыкать им. Отец твердил об уважении, учитель о послушании… к черту все это! Теперь он наконец-то стал самим собой. Волком, который умеет выживать. Хитростью, умом, подлостью – неважно. Быть вожаком – вот что он хотел больше всего и к чему стремился всю свою жизнь!
Еще раз повторив парням, кто за что отвечает, Умар распустил команду. А сам, не в силах успокоиться, продолжил напряженно думать. Важна каждая мелочь, любая оплошность может помешать задумке, а потому в его плане не должно быть слабых мест.
Ход мыслей прервал стук в дверь. Мужчина кинулся открывать, думая, что это один из парней, но едва взглянув на гостью, помрачнел.
– С ума сошла? – зашипел он.
Схватив девушку за руку, мужчина быстро втащил ее в комнату и на всякий случай выглянул в коридор. Некоторое время он напряженно прислушивался, и лишь убедившись, что все тихо, прикрыл дверь.
– Чего тебе?
– Мне надо с тобой поговорить, – нервно произнесла Дарья и поправила волосы, торчавшие из-под шапки. – Я беременна.
Некоторое время Тимур смотрел на нее со смешанным чувством отвращения и разочарования.
Дети. Когда-то он хотел большую семью, но сейчас? Сейчас он хотел только одного – стать главным в этом чертовом лагере и устроить свои порядки. И уж точно, ребенок в его планы не входил.
– Ну, так иди и скажи об этом счастливому папаше, – чуть наклонившись вперед и глядя на девушку в упор, вкрадчиво произнес Умар.
– Я не думаю, что это его ребенок, – нервно сглотнув, ответила Дарья. – По датам выходит, беременность от тебя.
Известие мгновенно привело его в ярость. Чертова баба! А ведь знал, не стоит с ней связываться. Теперь вот приходится расплачиваться за слабость.
– Послушай, Даша, – он всегда произносил ее имя с мягким акцентом и в эти мгновения все внутри нее начинало дрожать. Только его тело, бешеный темперамент мог унять эту сладкую дрожь. – Я тебя сразу предупреждал, мне баба не нужна. Делай, что хочешь с этим ребенком.
С этими словами он схватил ее за плечо, развернул и выставил за дверь.
***
Вот уже который день небесная канцелярия проявляла неслыханную щедрость. Сыпавший с небес снег, успел выстроить огромные бастионы вокруг зданий. И назначенные на место дворников мужики сходили с ума, с утра до вечера орудуя лопатами. А снег все не прекращался.
Наблюдая за снегопадом из окна Штаба, Сокол завис между прошлым и настоящим. Разыгравшаяся метель странным образом выметала из уголков памяти самое сокровенное. Кружили воспоминания, мысли о прошлом сталкивались, наскакивали друг на друга, и перепрыгивали на проблемы сегодняшние. Вдруг вспомнилось, как в первые недели, исследуя Кремль, в подземелье Оружейной палаты солдаты обнаружили технический склад. Так в лагере были генераторы, резисторы, километры проволоки и прочие важные детали, значительно упростившие им жизнь. Подвалы Арсенала снабдили оружием, даже еду в первые дни дал именно Кремль. Красные стены укрыли от опасности и обеспечили крышей над головой. И часто, глядя на рубиновые звезды, устремленные в небо, полковник Соколовский думал, что это по-настоящему святое место.
Конец размышлениям положил Тимофей, появившись на пороге кабинета.
Мало кто знал, гений технической мысли, помимо прочего, нес особую тайную службу. Неприметный, тщедушный, он производил впечатление вечно пьяненького, погруженного в собственные мысли, забулдыги. А между тем сам Тимофей все слышал, запоминал и докладывал командиру.
– Виктор Алексеевич, вызывали?
– Проходи, присаживайся. Ну, рассказывай…
Тимофей робко опустился на предложенный стул. Во время визитов к главному он испытывал жуткое волнение и без конца комкал в руках многострадальную шапку. Однако наряду со страхом, он испытывал огромную благодарность. Только Сокол принял его таким, каков он есть: пьянчугой, одиночкой, самоучкой-инженером. Не смеялся, не издевался, не пытался пристыдить, а просто принял. И это дорогого стоило. Из чувства благодарности Тимофей шпионил и все-все докладывал. Так и сейчас, выложил все, как на духу.
По мере рассказа кустистые брови Сокола сходились все ближе, пока окончательно не слились в единую грозную линию. То, что поведал Тимофей, звучало скверно, но ожидаемо.
– Говоришь, сходка сегодня была?
– Так точно!
– С этим все ясно, что еще слышно?
– Молодежь дуркует. Ночами носятся по кремлевским дворцам, собирают… как это… лут.
– Что еще за лут? – вытаращился полковник.
– Да поди их разбери! – пожал плечами мужичонка. – Сколько ни спрашивал, в ответ ржут, аки кони. Говорят, зачем тебе, дед? Кроме того, на третьем этаже Сената собираются коммуняки. Содрали обложку с «Капитала» и выдают за собственное сочинение, – огорошил он.
– Чего? – что ни новость – потрясение.
– Да-да, – закивал Тимофей, едва сдерживая возмущение. – Идейные вдохновители – семейная пара, собрали вокруг себя пустоголовых и заливают, на чем свет стоит. А у самих глазищи горят, с губ слюна брызжет, точь-в-точь фанатики. Представьте, и это прошло четыре месяца изоляции! Страшно подумать, что будет через два, три года… пять лет.
– М-да… дела…
Закончив с Тимофеем, мужчина попросил дневального отыскать Вершинина.
– Сегодня была сходка у Тимура, – с ходу огорошил он солдата. – Установи слежку. Сдается мне, они что-то задумали. Не сегодня, так завтра выступят.
– Будет сделано.
– Если заметите что-то неладное, открывайте огонь на поражение.
Услышав это, Дэн с одной стороны напрягся, с другой почувствовал облегчение. Наконец-то полковник созрел на решительные действия.
Выйдя из Штаба, отыскал ребят и объяснил ситуацию. Ночь предстояла долгая.
После полуночи все рассредоточились по местам. Темные окна зданий тускло поблескивали в свете Луны. Безмолвием отвечал город за стенами Кремля. Дэн засел на верхних этажах Троицкой башни, откуда отлично просматривалась улица. Рядом находился Шальной. Ванька и Никита в этот момент дежурили на чердаке Арсенала. Поскольку комната Тимура располагалась на последнем этаже, у парней был шанс хоть что-то услышать. О том, чтобы заслать их подслушивать под дверью или окнами, не могло быть и речи. Хозяин комнаты зорко следил за безопасностью, а потому решили не рисковать.
Остальные члены команды также были на постах, зорко следя за обстановкой. Вскоре на улице показались солдаты из третьей команды. Дэн мигом сообразил, что Немец отправляется в рейд сегодня.
