Элизабет Нотон - Обольщение
– Больше никаких отговорок, Деметрий. Идем со мной.
Он нерешительно взял ее за руку и позволил поднять себя с места. Вместе они прошли сквозь тайный дверной проем в лестничный колодец. Дверь за ними закрылась. Пока Изадора вела воина вниз по винтовой лестнице, ее сердце так тяжело стучало о ребра, что, казалось, Деметрий должен был это услышать. Но принцесса не боялась. Если на то пошло, ее переполняла энергия.
Когда путники достигли нижней ступеньки, в Зале героев стояла тьма. Аргонавт взмахнул рукой, и у дальней стены зажегся факел. Пока Иза тянула хранителя к временной постели, на его лице играли свет и тени. А повернувшись к нему лицом, принцесса увидела, как тысячи мыслей и чувств мимолетно скользнули по лицу воина.
Она придвинулась к нему, пока жар и жизненная сила его тела не коснулась чего-то глубоко в ее душе.
– Я хочу быть с тобой, – прошептала она, кладя руки на его твердокаменный живот.
Пальцы Деметрия нежно опустились ей на плечи, прикосновение кожи к коже разожгло глубоко в теле принцессы пожар гормонов.
– Кардия...
– Здесь и сейчас. Так же, как прошлым вечером, но на этот раз я хочу тебя. – При этих словах его глаза потемнели. – Всего тебя, Деметрий.
– Ты не можешь. Твой отец...
– Выбор за мной. Я долго ждала. И этой ночью я выбираю тебя.
– Кардия.
От чувств, прозвучавших в этом слове – «сердце мое», – у Изы перехватило дыхание. Она сняла майку через голову. Изношенный хлопок приземлился на грязный пол, но Деметрий туда и не глянул. Он во все глаза смотрел на принцессу. Именно туда, куда ей хотелось.
– Дотронься до меня, – прошептала она.
Аргонавт поднял руку, и Изадора задохнулась в предвкушении, когда кончики его пальцев прикоснулись к округлости ее груди. Соски арголейки затвердели, а между ног поселилась тяжелая боль. Деметрий посмотрел на грудь суженой, облизал губы и придвинулся чуть ближе.
– Да.
– Я... – Его глаза буравили ее лицо. – Я думаю, тебе надо поспать.
Он ушел прежде, чем она успела его остановить. Прежде, чем вообще поняла, что произошло.
– Деметрий?
Но тот не ответил. Послышался лишь стук босых ног о каменный пол. Затем шорох и треск большой двери наверху лестницы.
Иза в замешательстве попыталась понять, чем спровоцировала его бегство. Каждый раз, когда между ними что-то происходит, Деметрий отстраняется в последний момент. Как будто боится, что она не захочет его по-настоящему, если он подберется слишком близко.
Она окинула взглядом комнату и остановилась на сундуке Ясона. Каждый раз он отстраняется.
По мере того, как укоренялась идея, кожа Изадоры нагревалась и покрывалась испариной.
Лидер получает то, что хочет. И не принимает отказа. Отец говорил это столько раз, что слова въелись в мозг дочери.
Не пришло ли время и ей начать действовать как лидер, которым ей предстоит стать?
Да. Да, пришло. А сейчас она хотела Деметрия.
***
Деметрий тянул время, сколько мог. Пока все тело не покрылось от холодного ночного ветра гусиной кожей, и аргонавт не начал дрожать в большом зале. Огонь потух. Воин слишком устал, чтобы развести новый, и сомневался, что сохранил достаточно магии, чтобы скрыть дым и на этот раз.
Ладно, это просто глупо. Она наверняка уже спит. Он просто войдет, возьмет одеяло и сразу выскользнет. Она даже не узнает, что он заходил.
Беззвучно спускаясь по ступеням обратно в Зал героев, Деметрий раз десять обозвал себя дураком. Аргонавт скрывается от женщины. От слабой маленькой принцессы, демон побери! Если парни когда-нибудь об этом узнают...
Деметрий подавил эту мысль в зародыше. Остальные аргонавты никогда ни о чем не узнают. Особенно о том, что произошло между ним и Изадорой прошлой ночью.
Глупец, глупец, настоящий долбанный безумец. Да еще и попал в переделку.
Когда аргонавт спустился вниз, в комнате было тихо. Факел у противоположной стены еще мерцал и чадил, затухая, и теперь отбрасывал лишь слабый отблеск на сундуки героев. Деметрий тихо направился в темный угол, где давно – как он надеялся – спала Изадора.
Его ночное зрение обострилось. Деметрий увидел принцессу, которая спокойно лежала на боку, согнув одну ногу перед собой и подложив руки под щеку.
Она сбросила одеяло, и оранжевый обтягивающий топ приподнялся на животе, открывая зрителю прекрасный вид подтянутой и кремовой кожи. Безупречной длины, хоть и мешковатые, шорты выставляли на обозрение стройные ноги и отметку крылатой омеги на внутренней поверхности бедра. Деметрий обвел глазами тело принцессы, и его живот налился теплом.
«Уходи. Сейчас же. Убирайся».
С приглушенным хныканьем Изадора перевернулась на другой бок. Хранитель напрягся, испугавшись, что разбудил ее, но, приглядевшись, понял, что ее глаза по-прежнему закрыты, а грудь мерно поднимается и опадает. И тут же заметил, как округлые полушария давят на натянутую хлопковую ткань. Тепло превратилось в раскаленное добела жжение и перелилось в его плоть, которая тут же отвердела.
«Не просто уходи. Беги».
Деметрий колебался. А что, если ее кошмары вернутся? Если он окажется наверху, то ни за что не услышит крика. У нее не бывало кошмаров, когда он рядом, так, может быть, если он просто прокрадется в угол...
Это не предлог, чтобы подобраться к ней поближе, убеждал себя аргонавт. Он взял с пола второе одеяло, но едва приблизился к своей подопечной, как ее сладкий женственный аромат окутал его и пробился сквозь остатки серого вещества.
В углу будет неудобно. А сделанная для принцессы постель достаточно велика для двоих. Он спал здесь рядом с Изадорой прошлой ночью, и ничего не случилось. И, боги знают, сегодня он устал гораздо больше, чем вчера. Если он собирается оставить ее утром и прогуляться вокруг в поисках святой земли, ему понадобится, по крайней мере, несколько часов отдыха.
Осторожно, чтобы не разбудить спящую, аргонавт опустился рядом, закинул руку за голову и лег на спину. Принцесса лежала к нему лицом, но – к счастью – по-прежнему спала.
Деметрий перевел дух, закрыл глаза и мгновенно провалился в сон.
***
Капли легкого дождя ударили Апофиса по щеке, и он всеми слоями кожи ощутил покалывание.
Кожа принадлежала ему не от рождения, но по праву обладания. Он поднял руку молодого аргонавта, прилагающуюся к этому новому телу, и провел ею по гладкой неморщинистой щеке. По его венам текла мощь. Он был силен, теперь не только умом, но и физически. И больше не привязан к той проклятой тюрьме. Колдун не мог дождаться проверить новое тело всеми возможными способами.
