Лиза Смит - Сумерки
И сейчас, как бы больно ни было, он должен быть холодно рациональным, он должен был продолжать думать, не только сопротивляться. Он сделал маленькое движение, крутя своей шеей в сторону, смотря в двери пансиона. Если бы только Елена осталась внутри…
Было трудно думать, ведь Деймон все еще хлестал его. Он дышал быстро и трудно.
"Правильно» сказал Деймон. «Вот доля вампира-урок, который ты должен запомнить.»
"Деймон, мы, как предполагается, заботимся друг о друге - мы обещали -"
"Да, и я собираюсь позаботиться о тебе прямо сейчас.»
Затем Деймон укусил Стефана. Деймон пил его кровь. Это было еще более болезненным, чем упреки Власти, и Стефан держал себя в руках, чтобы не сопротивляться. Острые как бритва зубы не должны были повредить, поскольку они погрузились в его сонную артерию, но Деймон держал его под таким углом, теперь уже преднамеренно, чтобы Стефан боролся.
Тогда прибыла реальная боль. Мука вытягивания крови против Вашего желания, против Вашего сопротивления. Это было пыткой, что люди называют вырвать их души из их живущих тел. Они сделали бы что угодно, лишь бы избежать этого. Все что Стефан знал, было то, что это была одна из величайших физических мук, которые он должен был когда-либо испытать, и что в конце, слезы, сформированных в его глазах, катились вниз его лица и вниз в его волнистые темные волосы.
Худшее оскорбление для вампира, это когда другой вампир, получает удовольствие от тебя, как от мяса. Сердце Стефана стучало у него в ушах, поскольку он корчился под двойными разделочными клыками Деймона, пытаясь смириться, ч то его используют таким образом. По крайней мере-слава богу-Елена послушала его и осталась в его комнате.
Он начинал задаваться вопросом, не сошел ли Деймон действительно с ума и хотел убивать его, когда - в конце - с толчком, который сбил его с ног, Деймон освободил его. Стефан опрокинулся и упал, скатился, и посмотрел, чтобы только найти Деймона, стоящего на нем снова. Он прижал свои пальцы к порванной плоти на его шее.
«А сейчас», сказал Деймон холодно, «ты поднимешься и принесешь мне мою куртку»
Стефан медленно встал. Он знал, что Деймон должно быть наслаждался этим: оскорбление Стефана, опрятная одежда Стефана помялась и испачкалась в траве и грязи из клумбы миссис Фловерс. Он приложил все усилия, чтобы стряхнуть их одной рукой, другую он все еще прижимал к шее.
«Ты тих» заметил Деймон, прислоняясь к Феррари, пробегаясь языком по губам, его глаза сузились в удовольствии, «Никакой дерзости в ответ? Даже словечка? Я думаю, этот урок мне стоит чаще тебе преподавать.»
У Стефана была проблема с передвижением ног. Ну, все происходит, как и следовало ожидать, думал он, возвращаясь к пансиону. Затем он остановился. Елена высунулась из открытого окна с курткой Деймона в руках. Ее выражение было очень трезвым, если учесть, что она все видела. Стефан был в шоке, но он подозревал, что Деймон был шокирован сильнее. И затем Елена размахнулась и бросила куртку Деймона так, что та упала ему в ноги. К удивлению Стефана, Деймон побледнел. Он поднял куртку так, как будто не хотел до нее дотрагиваться. Он постоянно смотрел на Елену. Он сел в свой автомобиль.
«До свидания Деймон. Не могу сказать, что это было приятно-»
Без слов, ища весь мир, как непослушный ребенок, которого отхлестали, Деймон включил зажигание.
«Просто оставь меня в покое» сказал он невыразительно низким голосом.
Он пропал в облаке пыли и гравия.
Глаза Елены не были безмятежны, когда Стефан закрывал за собой дверь в своей комнате. Они сияли со светом, который почти остановил его в дверном проеме.
«Он причинил тебе боль.»
"Он причиняет всем боль. Он, кажется, не в состоянии делать по-другому. Но было кое-что фантастическое в нем сегодня. Я не знаю что. Прямо сейчас, мне все равно. Но смотри на себя, ты делаешь предложения!"
«Он…», Елена сделала паузу, и впервые с того времени, как она открыла свои глаза на поляне, где она была возрождена, на ее лбу появилась морщина хмурого взгляда. Она не могла сделать картину. Она не знала правильные слова. «Кое-что в нем. Растет в нем. Как… холодный огонь, темный свет», она сказала, наконец. «Но скрытый. Огонь, который горит изнутри.»
Стефан попытался сопоставить что-нибудь с тем, что услышал, но ничего не вышло. Он был все еще оскорблен, что Елена видела то, что случилось. «Все что я знаю, это то, что в нем моя кровь. Наряду с половиной девушек в городе.»
Елена закрыла глаза и медленно покачала своей головой. Затем, решив, что дальше таким путем идти нельзя, она погладила рядом с собой кровать.
«Подойди» добавила она уверено, «взгляни». Золото в ее глазах казалось особенно блестящим. «Позволь мне… обезвредить…боль»
Когда Стефан немедленно не подошел, она протянула свои руки. Стефан знал, что он не должен к ним подходить, ведь ему причинили боль особенно в его гордости.
Он пошел к ней и наклонился, чтобы поцеловать ее волосы.
Глава 3
Позже в тот день Кэролайн сидела с Мэттом Хоникаттом, Мередит Салез и Бонни МакКало, все они слушали Стефана по мобильному телефону Бонни.
- Позднее, вечером будет лучше, - сказал Стефан Бонни.
- Она недолго спит после обеда, - и в любом случае, через пару часов будет попрохладней. Я сказал Елене, что вы зайдете, и она с нетерпением ждет вас. Но запомните две вещи. Во-первых, прошло только семь дней с тех пор как она вернулась, и она пока… немного не в себе. Я думаю, она избавится от своих… симптомов… через несколько дней, но пока ничему не удивляйтесь. И, во-вторых, никому не говорите о том, что вы здесь увидите. Никому.
- Стефан Сальваторе! - Бонни была возмущена и обижена, - После всего, что мы все вместе пережили, ты думаешь мы разболтаем?
- Не разболтаете, - голос Стефана вернулся в трубку, более мягкий. Но Бонни продолжала.
- Мы вместе прошли через вампиров и городское привидение, и оборотней, и Древних, и секретные тайники, и серийные убийства и… и… Дамона… и мы когда-нибудь рассказывали людям о них? - сказала Бонни.
- Прости, - ответил Стефан, - Я просто имел в виду, что Елена не будет в безопасности, если кто-нибудь из вас расскажет даже одному человеку. Все закончится тем, что в газетах немедленно появятся заголовки: ДЕВУШКА ВЕРНУЛАСЬ К ЖИЗНИ. И что мы тогда будем делать?
- Я это понимаю, - кратко сказала Мередит, наклоняясь вперед так, как будто Стефан мог ее увидеть, - Тебе не нужно волноваться. Каждый из нас поклянется никому не рассказывать.
