Лиза Смит - Сумерки
Он мчался из комнаты, закрывал дверь, и почти бежал. Он нашел Деймона, прислонившегося к Феррари, исследуя вид обветшалого пансиона сначала в солнцезащитных очках, затем без них. Выражение Деймона сказало, что оно не имело большое значение, как бы ты не смотрел на это. Но это не было первым беспокойством Стефана. Это была аура Деймона и разнообразие различных ароматов, находившихся на нем - который никакой человеческий нос никогда не будет в состоянии обнаружить, тем более каждый. «Что ты здесь делаешь?»,- сказал Стефан, слишком потрясенно, даже для небрежного приветствия.
Деймон дал ему улыбку на 250 ватт. "Антиквариат", он сказал, и вздохнул. "О, и я ходил по магазинам." Он потрогал новый кожаный пояс, коснулся кармана с видео камерой, и надел обратно свои солнце защитные очки. "Ты поверишь, что в этом маленьком пыльном городишке, есть приличные магазины. Мне нравится делать покупки."
"Имеешь в виду, тебе нравится красть. И это не составляет половину того запаха, который я могу почувствовать на тебе. Ты умираешь или просто сошел с ума?" Иногда, когда вампир был отравлен или уступил одному из немногих таинственных проклятий или болезней, которые сокрушают их вид, они питались бы лихорадочно, неудержимо, нападали на любого, кто был под рукой.
"Всего лишь голодный, «Деймон ответил учтиво, все еще рассматривая пансион. "И что случилось с основной любезностью, между прочим? я приехал сюда, и что я получил 'Привет, Деймон' или «Рад тебя видеть, Деймон? Нет. Вместо этого я слышу, Что ты здесь делаешь, Деймон?'" Он сымитировал скулящее, дразнящее завихрение. "Интересно, чтобы об этом подумал Синьор Марино, маленький брат?"
"Синьор Марино, «Стефан сказал сквозь зубы, задаваясь вопросом, как Деймону удавалось выводить его из себя каждый раз; сегодня реверанс их старого наставника этикета и танцев - "в виде праха уже в течение сотен лет, в прочем, как и мы должны. Но он сейчас не имеет никакого отношения к беседе, брат. Я спросил тебя, что ты здесь делаешь, и ты знаешь, что я подразумевал этим - ты, должно быть, покусал половину девочек в городе."
"Девочки и женщины» поправил Деймон, поднимая палец вверх. "Мы должны быть политически правильными, в конце концов. И возможно ты должен получше рассмотреть свою собственную диету. Если бы ты пил больше, то ты мог бы многое понять. Кто знает?"
"Если бы я пил больше -?" было много вариантов закончить предложение, но, ни одного хорошего. «Как жаль» сказал он вместо этого короткому, худому, и компактному Деймону, "что ты никогда не вырастешь на пару миллиметров, как долго бы ты, ни жил. И теперь, почему бы тебе не рассказать, что ты здесь делаешь, после твоего отъезда всегда беспорядок, который мне приходится убирать, насколько я знаю».
"Я здесь, потому что я хочу назад свою кожаную куртку» сказал Деймон категорически.
"Почему просто не украсть другую -?" Стефан прервался, поскольку он внезапно полетел назад и затем прижатым к стене пансиона, лицом к лицу с Деймоном.
"Я не крал эти вещи, мальчик. Я заплатил за них - в моей собственной монете. Мечты, фантазии, и удовольствие из этого мира." Деймон сказал последние слова с акцентом, так как он знал, что они еще больше приведут Стефана в бешенство.
Стефан был в бешенстве и в дилемме. Он знал, что Деймону было любопытно на предмет Елены. Это было определенно плохо. Но прямо сейчас он мог также видеть странный свет в глазах Деймона. Как будто зрачки, на мгновение, отразили пламя. И независимо от того, что Деймон делал сегодня, это было неправильно. Стефан не знал что происходит, но он знал только, как Деймон собирался завершить это.
"Но реальный вампир не должен платить» говорил Деймон своим наиболее ядовитым тоном. "В конце концов, мы являемся настолько злыми, что мы должны быть прахом. Разве не так, маленький брат?" Он поднял руку, на пальце которой он носил кольцо ляпис-лазури, которое не давало ему превращаться в прах в лучах солнца. И затем, поскольку Стефан сделал движение, Деймон использовал ту руку, чтобы прислонить запястье Стефана к стене. Стефан сделал обманный маневр налево и затем сделал выпад, чтобы выбраться из захвата Деймона. Но Деймон был быстр как змея - нет, быстрее. Намного быстрее, чем обычно. Быстрый и сильный со всей энергией жизни, которую он выпил. «Деймон, ты…» - Стефан был так зол, что старался мыслить здраво, а также сбросить с себя ноги Деймона. "Да, это - я, Деймон» сказал Деймон с ликующим ядом. "И я не плачу, если я не чувствую себя подобно этому; я только беру. Я беру что хочу, и ничего не даю взамен."
Стефан смотрел в те горящие черным-на-черном глаза и снова видел крошечную вспышку пламени. Он попытался думать. Деймон был всегда быстр, чтобы напасть, ударить. Но не как сейчас. Стефан знал его достаточно долго, чтобы понять, что что-то выключено; кое-что было неправильным. Казалось Деймона лихорадит. Стефану послал маленькую волну Власти к его брату, как радарная зачистка, пытаясь дотронуться до того, что было другим. "Да, я вижу, что у тебя есть идея, но ты никогда не получишь, по крайней мере таким путем. " Сказал Деймон искаженно, и затем внезапно внутренности Стефана, и все его тело было в огне, было в муке, поскольку Деймон набросился с сильным кнутом его собственной Власти.
И сейчас, как бы больно ни было, он должен быть холодно рациональным, он должен был продолжать думать, не только сопротивляться. Он сделал маленькое движение, крутя своей шеей в сторону, смотря в двери пансиона. Если бы только Елена осталась внутри…
Было трудно думать, ведь Деймон все еще хлестал его. Он дышал быстро и трудно.
"Правильно» сказал Деймон. «Вот доля вампира-урок, который ты должен запомнить.»
"Деймон, мы, как предполагается, заботимся друг о друге - мы обещали -"
"Да, и я собираюсь позаботиться о тебе прямо сейчас.»
Затем Деймон укусил Стефана. Деймон пил его кровь. Это было еще более болезненным, чем упреки Власти, и Стефан держал себя в руках, чтобы не сопротивляться. Острые как бритва зубы не должны были повредить, поскольку они погрузились в его сонную артерию, но Деймон держал его под таким углом, теперь уже преднамеренно, чтобы Стефан боролся.
Тогда прибыла реальная боль. Мука вытягивания крови против Вашего желания, против Вашего сопротивления. Это было пыткой, что люди называют вырвать их души из их живущих тел. Они сделали бы что угодно, лишь бы избежать этого. Все что Стефан знал, было то, что это была одна из величайших физических мук, которые он должен был когда-либо испытать, и что в конце, слезы, сформированных в его глазах, катились вниз его лица и вниз в его волнистые темные волосы.
