Очень плохая няня - Анна Солейн
«КАК ВЫ ТАКОЕ ДОПУСТИЛИ⁈»
От низкого драконьего рыка задрожала земля.
Пятясь от него все дальше и дальше, я убеждала себя в том, что — точно верну ему часы.
Буду пытать Мордекая, читая ему вслух книгу про драконью любовь, если это будет необходимо.
Я не сбегаю.
Это просто… тактическое отступление.
Мне нужна работа.
Очень.
Моя цель — заработать денег и уехать вместе с матушкой куда-то, где нас никто не знает. И где мне вслед не будут шептаться и обзывать «старой девой» или «пустоцветом». Я слышала, в больших городах не считается зазорным для любой девушки работать и даже — не иметь мужа. Даже в тридцать. Я хотела туда.
Добравшись до конца улицы, я повернулась и быстрым шагом направилась к агентству по трудоустройству: одноэтажному зданию из белого кирпича.
Я верну дракону часы. Чего бы мне это ни стоило. Найти его будет легко: попробуй потерять дракона в Чистых Прудах.
Святые бисквиты, надеюсь, у меня еще есть шанс получить работу. Я не знала имени своего будущего нанимателя, но наверняка это небогатый человек, который просто не может себе позволить квалифицированную сотрудницу.
Наверняка он отчаялся настолько, что мое пятиминутное опоздание не сыграет большой роли.
Мы поможем друг другу.
У меня — появится работа.
У него — я. И я изо всех сил постараюсь быть его детям хорошей няней. В меру строгой, в меру сдержанной, в меру снисходительной.
Такой, с которой в доме царит порядок, а дети становятся кроткими ангелочками.
Как положено.
В детстве, пока отец был жив и мы жили в доме получше и в городе побольше, у меня была гувернантка.
Так что я примерно представляла, что от меня требуется.
Уже ступая на порог агентства и молясь про себя всем силам небесным об удаче, я услышала крик.
— Пустите! Уберите руки! Нет!
Я обернулась.
Источник звука найти было легко: несколько выпивох у входа в таверну скрутили уличного кота и с хохотом привязывали к его хвосту веревку с привязанными к ней звонкими бутылочными горлышками. Кот, черный, косматый, явно бродячий, вырывался и шипел, как демон, но бестолку.
Я остановилась.
— Пустите! — снова разнесся по округе тонкий крик, почти писк.
Девочка, тощая, в каких-то лохмотьях, лет семи на вид, бросилась к коту.
— Пустите Пушка!
— Отвали, малявка.
Я бросила взгляд на деревянную покосившуюся дверь агентства по трудоустройству.
Потом — на девочку.
Снова на дверь.
Снова на девочку.
Вздохнула.
И направилась к таверне.
Не то чтобы я имела хоть малейшее представление о том, как справиться с четырьмя взрослыми мужчинами.
Но они мучили кота!
— Брысь, мелочь.
И толкнули девочку так сильно, что та упала в грязь.
Но… что делать? У меня не было магии, чтобы с ними справиться. Ни капли. Звать на помощь? Кому есть дело до бродяжки и кота?
Но придумать что-то нужно, обязательно.
Глава 4
— Пустите! Пустите Пушка!
Тощая девочка бросилась к выпивохам, которые упоенно привязывали к хвосту кота веревку с битыми бутылочными горлышками.
Упрямая.
Редкие прохожие оборачивались, но вмешиваться не спешили. Во-первых, речь идет о каком-то плешивом коте. Во-вторых, о девочке-бродяжке. В-третьих, не стоит лезть в чужие дела. Особенно когда уважаемые люди отдыхают после пинты пива.
Сердце сжалось.
Девочка наверняка бездомная — откуда только взялась? Приблудилась что ли? Выглядит тощей и слабенькой, но полезла ведь защищать этого косматого Пушка.
— Отвали, малявка!
Один из выпивох опять толкнул ее, и девочка опять упала. Молниеносно вскочив, снова побежала к коту, но ее снова толкнули.
Обернувшись, один из выпивох, лысый, как колено, поднял руку, чтобы отвесить девочке оплеуху.
Судя по размеру его ладони, оплеуха получится неслабой.
— Стой!
Я рванула вперед, схватила его за локоть, не давая ударить.
— Ах ты! Зараза!
Мужчина отмахнулся от меня, толкнул, и я… тоже упала, да. В грязь.
Да что ж за день сегодня.
То дракон, то пьяница, а итог один: я в грязи.
С трудом встав, я огляделась.
— Встань за мной, — толкнула я девочку за спину.
Она почему-то послушалась.
Бедняжку трясло, она была вся мокрая и… и почему-то горячая, почти как уголек. Показалось? Должно быть.
Выпивохи, все четверо, повернулись ко мне, не забывая удерживать кота, обернутого чьей-то курткой.
Вид у кота тоже был удивленный: зеленые глаза размером с монеты смотрели на меня, уши с кисточками стояли торчком.
На его морде читалось что-то вроде: «А извините, пожалуйста, что происходит? Почему, позвольте спросить, вы вмешались? До этого все как-то понятно было, а сейчас-то что начинается?»
— Послушайте, — начала я, глядя на лысого. — Уважаемый… Сэр!
Лысый поднял брови.
На сэра он не тянул никак, увы. Лицо, не обезображенное интеллектом, огромные кулаки, меч, пистолет и еще какие-то боевые артефакты, прикрепленные к поясу.
Упс.
Кажется, это наемник.
Чистые Пруды были тем еще захолустьем, но к нам часто жаловали залетные птицы: то купцы, то ярмарки, то разъездные зоопарки, то вот…наемники, которые следовали или в столицу, или подальше от нее.
Всякое бывало.
Все-таки захолустье — отличный вариант для того, чтобы отсидеться в тишине.
Потому места у нас часто становились… опасными.
Вот из-за таких залетных красавцев, которым никто не брат.
Ну мы и влипли.
Вместе с Пушком!
— Вы не могли бы… — Я откашлялась. — Отпустить кота? Видите ли…
— Тебе что, больше всех надо? — пробасил лысый.
У него шея была — примерно как моя талия толщиной.
Не думала, что такое существует в природе.
— Вы обижаете Пушка! Ему больно! — воскликнула девочка из-за моей спины. — Перестаньте!
Я посмотрела на кота.
Святые бисквиты, Пушок! Бегать надо было быстрее.
— Отдайте кота, пожалуйста, — безнадежно сказала я. — А то я вынуждена буду… обратиться в полицию.
Несколько секунд наемники смотрели на меня, а потом захохотали.
Ну конечно, делать полиции нечего, кроме как разбираться с котом.
Да и разве нужно констеблю Освальду, который в Чистых Прудах был полицией, немолодому, степенному, ссориться с такими уважаемыми людьми?
— Да тебя тоже надо научить, — осклабился лысый. — А ну отошла! Отошла, а то в глаз получишь!
Он снова занес руку для удара.
В этот момент девочка, которая до этого стояла за моей спиной, вдруг выскочила вперед яркой вспышкой.
Она… горела. Как факел. И, мне
