Муза - Эмма Скотт
"Так и есть. Мы празднуем наше освобождение", - сказал Калеб. Он протянул мне конверт. Внутри было 300 фунтов стерлингов в хрустящих купюрах.
"Для чего это?" спросил я, надежда наполняла меня и улетучивалась так же быстро, как Малькольм говорил.
"Плата от мистера Портера. Он хочет выгнать нас всех и сделать из этого дома нормальную квартиру".
"Где жильцы подписывают настоящий договор аренды", - сказал Калеб с ухмылкой.
Стюарт кивнул. "Портеру надоела ситуация со сменяющимися жильцами, поэтому он платит нам, чтобы мы освободили квартиру. Никакой арендной платы за этот месяц, плюс триста фунтов в придачу".
Он звякнул бутылками пива с остальными, а я уселся обратно на старый прохудившийся диван. Мои соседи по квартире, казалось, думали, что предстоящее выселение - это хорошо, в то время как мой желудок был похож на железный шар из свинца.
"И все согласились?" спросил я. "Не спросив меня?"
"Это должны были быть все мы", - сказал Стюарт, нахмурившись на мое выражение лица. "Эй, это же хорошо, правда? Переезд - это боль в заднице, но это место - дерьмо".
Он был прав, но это была доступная дыра. Когда мои сбережения закончились, 300 фунтов на моих коленях были всеми деньгами, которые у меня были. И их не хватало на залог за новую квартиру.
Что теперь? Какого хрена теперь?
Изнутри моей дешевой куртки зазвонил мобильный телефон.
"Звонок из Штатов", - пробормотал я, поднимаясь на ноги. "Надо ответить..."
У меня не было никакого желания разговаривать со своей лучшей подругой и волновать ее, но мы с Люси Деннингс знали друг друга еще со времен учебы в Нью-Йоркском университете. Я натянул улыбку и нажал на кнопку ответа.
"Привет, Люс. Как дела?"
"Просто проверяю, как ты. Как дела?"
Люси была на похоронах моей бабушки и знала, что это сильно ударило по мне. Я ничего ей не сказал, но я был благодарен, что это был не один из наших обычных звонков по FaceTime; она могла бы увидеть, как отчаяние обвивает меня своими щупальцами.
"Я в порядке", - сказал я, - "Как ты? Как Кас?"
"Он замечательный", - сказала она, и я услышал улыбку в ее голосе. "Да, он..."
"Сбывшаяся мечта?" поддразнил я.
"Что-то вроде этого".
Моя лучшая подруга была такой же одинокой и одинокой, как и я, пока в ее жизни не появился загадочный Кас Абисаре. Я не знал от нее всей истории - она была нехарактерно загадочна в некоторых деталях - но она казалась безумно счастливой с ним. По ее словам, это было похоже на восстановление какой-то недостающей части себя.
"А что насчет тебя?" - спросила она негромко. "Есть ли на горизонте новые потенциальные любовные интересы?"
"Нет, я завязал с мужчинами, помнишь?"
"Но прошло уже три года. Он действительно причинил тебе боль, не так ли?".
Тот, о ком говорила Люси, был Скотт Лауднер, мой первый парень после приезда в Лондон из Нью-Йорка. Как дурак, я влюбился в него сильно и быстро, хотя он прямо сказал мне, что не верит в "гетеронормативную конструкцию моногамии". Я пытался идти на компромисс, но когда он захотел секса втроем с другим парнем, с которым он встречался, я не смог пойти на это.
"Это была моя вина", - сказал я Люси, сидя на краю своей односпальной кровати в крошечной комнате в моей квартире. "Скотт с самого начала сказал мне, что он может дать. Глупо с моей стороны было хотеть большего. Я старомоден, наверное".
"Это не старомодно", - сказала Люси. "Ты хочешь, чтобы один человек был для тебя единственным. В этом нет ничего плохого".
"Да, но у меня есть проблемы посерьезнее, чем моя личная жизнь, - сказал я.
Например, надвигающаяся бездомность.
Но прежде чем Люси успела спросить и забеспокоиться еще больше, я прервал ее. "Но мой друг Вон хочет свести меня со своим агентом. В Челси есть новая галерея. Это может быть что-то".
Я посмотрела на картины, сложенные у стены моей крошечной комнаты, все они были написаны во время учебы в Академии. Я был портретистом, стремящимся запечатлеть интимное сходство со своим объектом. Лицо каждого человека рассказывает свою историю, и я хотел быть тем, кто расскажет ее. Но заказы было трудно получить. Я устроился барменом в Mulligan's, чтобы у меня было время рисовать и заниматься всем этим дерьмовым "нетворкингом", который я ненавидел - и который так хорошо умел делать Вон Риттер. Выставить свои работы на всеобщее обозрение - это было все равно что закинуть удочку в бескрайний океан.
Пока ничего не клюнуло.
Я потирал грудь, которая была напряжена, пока Люси визжала мне в ухо.
"Коул, это фантастика! Ты должен сказать мне, когда покажут твою выставку, и я буду там".
"Я не знаю, дойдет ли она так далеко..."
"Дойдет. Ты гениален. Но выставка или нет, я думала приехать к тебе в гости. Кас и я. Или, может, только я, если ты предпочитаешь. Я очень хочу тебя увидеть. Я скучаю по тебе."
"Я тоже по тебе скучаю, но сейчас не самое подходящее время. Я собираюсь найти новое место. Начать все сначала", - сказал я, желая, чтобы у меня была хоть капля оптимизма в моем заявлении.
"Ага. Коул, ты в порядке? Скажи мне правду. Ты вообще спишь?"
Я и ругался, и восхищался тем, что мой друг так хорошо меня знает.
"Не совсем", - признался я. "Просто сейчас много всего происходит. Но как только я устроюсь, я бы хотел, чтобы вы с Касом были здесь. Мне нужно встретиться с этим таинственным незнакомцем. У меня еще не было возможности проверить его, убедиться, что он достаточно хорош для тебя".
"Я хочу, чтобы ты тоже с ним познакомился".
В голосе Люси звучала любовь к этому парню, который ворвался в ее жизнь и спас ее от одиночества, которое начинало беспокоить меня. Тогда я учился в Академии, редактировал журнал по искусству, мое будущее казалось светлым и насыщенным. Сейчас я смотрел в окно на пасмурный лондонский полдень. Осень быстро уступала место зиме. Метафора, подумал я. Моя жизнь была по-летнему зеленой и солнечной и быстро превращалась в холодную,
