Война Трёх ведьм - Рита Корвиц
Главная улица Акаро широкая, забита людьми, которые шумят так, что закладывает уши. Слышна ругань, цокот копыт, плачь детей и чей-то смех. Мимо проезжает повозка, набитая досками.
— Близится день Опадания. Вы придёте в храм? — спрашивает Адея, лавируя между горожанами пружинистым шагом.
— Конечно, — отвечает Диона. — Матушка не сможет прийти в этот раз, поэтому нам с Цинной нужно будет самим поставить свечу за отца и провести ритуал.
— В этот раз это будет сложнее, — хмурится Ланика. — После прошлого дня теплостояния слежка за ведьмами, которые до сих пор поклоняются Богине и участвуют в ведьмовских праздниках усилилась. Ночь Алой луны прошла отвратительно. Практически никто не пришёл, а тех, кто всё же осмелился, казнили.
С каждым сказанным подругой словом, Диона сильнее сжимает лямку сумки.
— Какое право они имеют забирать наши традиции? — шипит она. — Мы, итак, остались без своей земли и практически лишены магии. Нас казнят за наши обычаи. Скоро нельзя будет даже дышать без позволения короля.
Адея идущая рядом, дергает себя за прядь волос и произносит:
— Это так грустно. Дети нашей соседки, миссис Адамар, ничего не хотят слышать о ведьмовских обычаях. Они и магию изучать не хотят. Иногда, когда прохожу мимо её дома, слышу, как она плачет.
Диона чувствует, как собираются слёзы в уголках глаз. Она моргает, солёные капли брызгают в разные стороны. Рядом пробегает стайка детей.
— Давайте быстрее! Её там сейчас без нас сожгут!
— Да бежим мы, бежим!
Детвора скрывается в людской толпе. Подруги переглядываются и идут за ними. На центральной площади собралась огромная толпа. Взволнованный шёпот проходится поверх голов дрожащей волной. Все смотрят на высокий помост, где привязанной к столбу заходится в рыданиях девушка. У основания помоста лежат брёвна, сухие ветки и солома. Рядом, с факелом в руке, стоит мужчина. Другой, стоящий на возвышении, зачитывает приговор:
— …обокравшая и оклеветавшая своего хозяина! За нарушение закона эта ведьма приговаривается к смертной казни через сожжение! Приговор будет приведён в исполнение немедленно!
Толпа восторженно улюлюкает. Со всех сторон на связанную ведьму сыплются гнилые овощи и фрукты.
— Нет! Я этого не делала! Нет! — девушка кричит, захлёбываясь в рыданиях.
Огонь с факела быстро перемещается на поленья. Вспыхивает ярко, поднимаясь высоко. Девушка кричит так надрывно и душераздирающе, что у Дионы сжимается сердце. Сбоку раздаётся всхлип Адеи, быстро перерастающий в плач. Ланика прижимает младшую к своей груди. В воздухе разносится запах горящей ткани, кожи и волос. Он оседает в лёгких мерзкой тяжестью. Огонь обволакивает тощее тело стремительно и голодно. Вопль девушки обрывается быстро и резко, но стоит резью в ушах. Ланика подталкивает Диону в спину. Непослушные ноги передвигаются с трудом, а глаза не хотят отворачиваться от безвольно повисшего на столбе, объятого пламенем тела. Люди, удовлетворённые представлением, начинают расходиться.
— Пойдём, — тихо зовёт Ланика.
Адея всё также плача, прижимается к её боку. Они уходят с центральной площади, заворачивая в один из многочисленных узких переулков. Люди ходят вокруг так, будто ничего не произошло. Диона сжимает кулаки, вонзаясь ногтями в кожу и оставляя следы полумесяцы. Её злит безразличие и равнодушие людей, их презрение к ведьмовскому роду. Но ещё больше она зла на свою беспомощность.
— Я провожу Адею до её дома, — говорит Ланика, поглаживая светлые волосы Фокер. — Увиденное сильно её напугало. Увидимся завтра на занятиях.
Диона кивает, провожая взглядом скрывшихся в толпе подруг, и идёт в сторону дома. Каменная усадьба, увитая плющом расположена внизу по улице. Диона толкает калитку, обходит колодец и, погладив сидящего на привязи пса Орикса, заходит в дом.
— Мисс, вы сегодня рано, — служанка кланяется, забирая из рук девушки школьную сумку. — Прикажете подать обед?
— Нет, — качает головой Диона. — Я не голодна. Матушка у себя?
— Да, она весь день была дома. Мне оповестить её о вашем приходе?
— Не стоит. Я сама к ней зайду.
— Как пожелаете, — служанка откланивается и уходит.
Диона поднимается на второй этаж и без стука заходит в кабинет. Он обставлен скромно. Свет из длинного арочного окна освещает широкий стол, заваленный книгами, пергаментами и свитками. На тумбе около входа стоит один единственный подсвечник. Варга Изиль всегда отличалась сдержанным характером. Это отражалось не только в личной жизни и работе, но и в предпочтениях, связанных с одеждой и обстановкой дома. Диона проходит в центр комнаты, задерживаясь взглядом на портрете своего отца — Ке́лера Изиля. Улыбающиеся зелёные глаза смотрят с картины нежно и ласково.
— Не ждала тебя сегодня так рано, — Варга смотрит на дочь потускневшими голубыми глазами. По правую руку от неё стоит кружка с травяным настоем, рядом с которым греется маленькая жёлтая ящерица. — Как занятия?
— Как обычно, ничего нового, — отвечает Диона. — Хотя… сегодня я впервые участвовала в магобое.
Ящерка заинтересованно приподнимает голову. Варга хмурится. Сухие потрескавшиеся губы сжимаются в тонкую полоску, она внимательно смотрит на дочь.
— Как так получилось? — спрашивает женщина. — Ты ещё слишком мала для магобоя. Как мистер Ванн допустил тебя к нему?
— Я сама напросилась, — вскидывает подбородок Диона. — Новенькому не хватило пары для боя, вот я и вызвалась.
Девушка гладит подошедшую к краю стола ящерку. Та игриво прикусывает молодую ведьму за палец. Варга откладывает в сторону бумаги и, опершись подбородком на скрещенные пальцы, смотрит на дочь с лукавой улыбкой.
— И что же это за новенький такой? — спрашивает она. Голубые глаза начинают слабо искриться.
Диона чувствует, как от взгляда матери к щекам приливает краска.
— Да, что это за парень? Красивый? — голос Цинны раздаётся совсем рядом.
Сестра, совсем нагая, сидит на краю стола, опершись на него рукой и скрестив ноги. Зелёные глаза смотрят заинтересованно.
— Цинна! Богиня, оденься немедленно! Что за безобразие, — начинает причитать мадам Изиль.
Цинна недовольно морщит курносый нос, но послушно соскакивает со стола и подходит к тумбе, вытаскивая из верхнего ящика заранее оставленное там платье.
— Так-то лучше, — кивает Верховная Жрица, когда вся нагота младшей дочери скрывается за нежно-жёлтой тканью.
Цинна высовывает язык и жмурится, кривляясь. Варга с улыбкой качает головой и вновь поворачивается к Дионе.
— Так кто же это за новенький?
— Да! Как он выглядит? Он маг или ведьмаг? Сколько ему лет? Он одноклассник Ланики? — Цинна оборачивает руки вокруг талии сестры, припрыгивая на носочках и заглядывая ей в глаза.
Детская припухлость ещё не сошла с её щёк, сглаживая квадратность лица, а вечно улыбающиеся, прямо как у отца, глаза смотрели на всё с неубывающим оптимизмом. Они с сестрой были совсем разные. Холодная, острая красота Дионы с её прямыми каштановыми волосами, большими голубыми глазами,
