Искушение. Мой непокорный пленник - Виктория Виноградова
Я позвала Вира, чтобы тот снял с новенького тяжелые ржавые оковы. По-хорошему, надо было сделать это перед обедом, но я была такая голодная, что сначала забыла освободить раба, а потом уже как-то не видела смысла срочно избавлять Маркуса от железных браслетов, он и в них прекрасно справлялся с трапезой.
Когда оковы с грохотом упали на пол, арамерец с удовлетворением потер запястья и шею, на которых остались ссадины и красные следы от впивавшегося в кожу металла.
— Там, — я кивнула в сторону душевой комнаты, — ты сможешь помыться.
Маркус молча пошел в указанном направлении. Я двинулась следом, чтобы объяснить, как включается вода, но, к моему удивлению, мужчина разобрался сам, да еще и успел одним движением сбросить с себя тунику. Это меня сбило с толку. Я собиралась уйти, но невольно залюбовалась его телом. Давненько в доме не было таких крепких и мужественных воспитанников.
Все эти тощие благолепные юноши не вызывали во мне томительных волнений, в отличие от столь могучего загорелого тела. Юношей хотелось накормить, а вот Маркуса… Маркуса просто хотелось.
Брюнет вздрогнул, когда полилась холодная вода. Отдельно топить печь для нагрева было непозволительной роскошью. Я и сама ополаскивалась, прося Вира подогреть для меня бадью с водой, хотя раньше регулярно принимала горячие ванны и подолгу плескалась, нежась от блаженства.
Конечно, раз у меня появился заказ, то можно будет прикупить дров и нормально помыться. Но этим займусь позже, а пока рабу придется довольствоваться тем, что есть.
— Водичка — прелесть, — и вновь широкая нахальная улыбка, будто арамерец был здесь хозяином.
Поймала себя на мысли, что хочу провести ладонью по его вздувшимся мышцам на руках, скользнуть пальцами по широкой волевой груди, опуститься вниз по рельефному торсу… Я отчетливо почувствовала, как внизу живота у меня все сжалось в приятном волнении.
— Вам говорили, что у Вас очень выразительный взгляд? — раб тщательно намыливал плечи. — Аккуратнее, он может легко выдать все Ваши желания.
Вероятно, наглец хотел смутить меня этой фразой, но я сдержала первый порыв отвернуться, и демонстративно продолжила наблюдать, как губка в его руках оттирает грязь с бронзовой кожи. Как проводит по поджарому торсу, испещренному шрамами от недавних побоев. Свежие раны совершенно не портили арамерца, наоборот, они придавали ему еще больше мужества и силы.
— Красивое тело, — невольно вырвалось из моих уст.
Молча выругалась за то, что вслух произнесла эту фразу. Но раз проговорилась, что оценила внешний вид арамерца, то решила, что будет глупо изображать из себя невинность и отсутствие интереса.
Маркус заулыбался еще шире и, словно довольный кот, принялся водить губкой медленно и плавно, красуясь передо мной обнаженным телом.
Зрелище доставляло мне эстетическое наслаждение. Я даже начала понимать, почему Эйстерия купила арамерца. От Маркуса исходила такая мощная мужская энергия, что хотелось ощутить ее жар на своей коже.
Поймав мой взгляд, Маркус озорно подмигнул, выждал пару секунд, чтобы я могла насладиться видом, а затем медленно повернулся ко мне спиной.
— Дабы не вводить госпожу в искушение, — пояснил он, явно дразня. Чувствовал мой интерес и распалял его еще больше.
Тепло от низа живота распространилось по груди, заставляя ее глубоко дышать. Во-первых, у меня давно не было хорошего секса. А, во-вторых, паршивец действительно вызывал желание.
— Сейчас принесу полотенце и чистую одежду, — сказала я максимально будничным тоном, пытаясь унять бушующие эмоции.
Тяжело мне будет воспитывать столь соблазнительного раба.
Сходила в кладовую за серой мужской туникой, а заодно прихватила плащ и сандалии, так как требовалось выйти на улицу, чтобы пополнить запасы провизии.
Я не собиралась оставить Маркуса одного в доме, но также опасалась быть с ним наедине, в то время как Вир уйдет за покупками. Сейчас арамерец выглядел безобидно, но кто знает, вдруг это обманный маневр, и раб только и ждет возможности проявить настоящий характер? Поэтому сочла, что лучшим решением станет отправиться на рынок втроем.
Перед тем как выйти из дома, на Маркуса надели рабский ошейник из легкого, но прочного позолоченного металла. Отличительный знак, который привлекал внимание, если раб оставался в городе один, без хозяев. С таким ошейником далеко не убежишь — сразу поймают и вернут владельцу.
После душа мужчина предпринял еще пару попыток смутить меня двусмысленными шутками, но наткнувшись на сдержанную реакцию, понял, что я настроена серьезно, и больше не пытался дразнить. И хорошо. Я уже жалела, что так глупо повела себя в душевой. Нельзя было показывать интерес. Если брюнет начнет манипулировать этим, мне будет сложнее добиться от него покорности. Но сделанного уже не воротишь, так что будем работать с тем, что есть.
Вышли на улицу. Мой нос сразу почувствовал морской солоноватый воздух. Вдали, в узком просвете между домами, виднелась голубая полоска воды.
Заметила, что Маркус с любопытством рассматривает окрестности. Посмотреть и впрямь было на что. Мой дом находился на холме, и если спуститься вниз по прямой, то через пару кварталов открывался чудеснейший вид на море. Оно лежало внизу, лаская взор синевой. К морю сразу с нескольких сторон тянулись зеленые холмы, усеянные светло-бежевыми домами с красными черепичными крышами. Река, делившая город на две неравные части, блестела под лучами солнца, настраивая на умиротворяющий лад. Чуть поодаль, на правом берегу, виднелся крупный порт с десятками пришвартованных кораблей. Вот туда-то нам и нужно было, потому как рядом с портом располагался крупный рынок.
Мы шли вдоль набережной, приближаясь к мосту, соединявшему две половины города, когда Маркус, до этого молчавший, неожиданно спросил:
— Почему ты занимаешься воспитанием рабов?
Тон вежливый, но совершенно не похожий на желание завязать беседу ради беседы. Скорее, это была попытка узнать меня получше, понять мотивы, оценить, чего ожидать от предстоящего месяца.
— Хочешь понять — наказываю ли я рабов ради денег, или же занимаюсь этим для собственного удовольствия?
— Ты не слишком похожа на садистку. А неухоженный дом, скромный обед и единственный слуга говорят о том, что ремесло не приносит тебе больших денег. При том что сам дом весьма неплох и, очевидно, стоит целое состояние. Но он не твой, верно? Извини, если лезу не в свое дело,
