Искушение. Мой непокорный пленник - Виктория Виноградова
Я надеялась, что она помучается в тесной каюте корабля, сойдет в ближайшем порту и вернется обратно.
Да и на тот момент не было острой необходимости в покупке личных рабов. В доме по-прежнему хватало тех, кого приводили на воспитание, и они вполне успешно заменяли собой прислугу. Было кому готовить, кому убирать. Вир занимался исключительно управленческими делами. Так что по началу все шло довольно неплохо.
Затем в городе произошло землетрясение. Мощное, страшное. Благо дом не сильно пострадал, но деньги, выделенные на рабов, пришлось потратить на ремонт трещин в стенах и другие мелкие поломки. Еще и часть из своих запасов отдать. Как только мастера видели дом, моментально завышали цены, думая, что денег у меня более чем предостаточно.
Впрочем, даже тогда у меня еще сохранялась возможность прикупить хотя бы одного личного раба. Если бы я откладывала на это деньги.
Раньше, когда рабы стоили дешевле и ко мне приводили по семь-девять человек в месяц, я получала по сорок далариев с каждого. Большая часть этих денег уходила на содержание огромного дома: растопку печей, водопровод и другие расходы, а также на еду для меня и рабов. В целом за три месяца я могла бы накопить на охранника или повара. Но я поступила опрометчиво и решила, что не нужно тратить деньги на личную прислугу, когда дом и так полон заказов. Продолжала скупать свитки для обучения, посещать общественные термы, выбирать вкусные вина и красивую одежду.
Но увы. В последний год дела в империи шли не слишком гладко, отчего поток рабов резко сократился. Цены на них выросли, и многие аристократы решили, что хорошо образованный раб — не такая уж необходимость. Тем более, в наше неспокойное время. Поэтому последние месяцы я перебивалась скромными заказами, хотя цена на мои услуги не сказать, чтобы сильно изменилась — с сорока до пятидесяти далариев за воспитание одного раба.
Чтобы просто выжить, мне нужно было получать минимум три заказа в месяц. И это только для того, чтобы оплатить расходы на содержание дома и купить еды. В прошлом месяце у меня было всего два раба, в позапрошлом — четыре. В этом месяце Маркус был первым. Будет ли кто-то еще — не известно. И даже если Фог пришлет кого-нибудь на воспитание, пройдет месяц, прежде чем я верну ему хорошо подготовленных рабов, которых он сможет продать и заплатить мне причитающуюся комиссию.
И все это время нужно будет на что-то жить, чем-то кормить воспитанников, закупать дрова для растопки печей. А дров уходит — будь здоров. Причем, система отопления построена не слишком продумано: она расходится по всему дому и нет возможности ограничить ее, отапливая лишь отдельные комнаты. Прогревать приходится все помещения, что выливается в весьма ощутимые расходы.
Что касается тетки, то ее полугодовое путешествие порядком затянулось. Прошло два года, а от родственницы не было вестей, что наводило на мысли о ее возможной гибели. С каждым месяцем становилось все труднее выживать, и я не знала, что делать дальше и откуда брать деньги.
Я думала о том, чтобы бросить дом. С одной стороны, мне было бы стыдно перед тетей, если бы она оказалась жива и, вернувшись на родину, обнаружила, что ее дом находится в заброшенном состоянии.
А с другой стороны, даже если я съезду из дома, у меня нет денег, чтобы снять достаточно просторное жилье, в котором я могла бы продолжать работу. Все, на что хватит денег — жалкая комнатушка, в которой даже для Вира не окажется места.
Я стала своего рода заложницей этого дома. И бросить нет возможности, и продолжать в нем жить не на что.
Разумеется, Маркусу я все это поведала вкратце, без подробностей, но все равно не ожидала, что захочется выговориться перед незнакомым мужчиной. Вроде собиралась только на его вопрос ответить, и сама не заметила, как разоткровенничалась.
Арамерец оказался хорошим слушателем. Да и я практически никому о настоящем положении дел не рассказывала, а выговорится давно хотелось. Но кому рассказать? Я не обрела настоящих друзей в этом городе. Все как-то больше знакомые по работе.
Есть несколько приятельниц из числа клиенток, но вести с ними душевные беседы не только нежелательно, но и опасно. С ними можно перекинуться светскими сплетнями, встретившись где-то на мероприятии, обсудить последние новости, но не более. Начни я изливать перед ними душу, то на следующих день все клиенты будут знать о моих проблемах и начнут избегать меня.
В нашем городе рассуждают просто: если ремесленник хорош, то никогда не останется без работы. А если у него нет заказов, то сразу появляются вопросы к его уровню мастерства.
Так что своей честностью я бы добилась лишь того, что окончательно распугала всех клиентов. Вот и приходилось ото всех скрывать свое удручающее положение.
Маркус выслушал мою историю без насмешек, осуждения или картинного ужаса. Он только уточнил:
— Получается, Вы не сможете отказаться от моего перевоспитания ни при каких обстоятельствах?
— Все верно, — ответила я.
Мы подходили к порту, и из-за шума толпы приходилось повышать голос.
Какое-то время мы шли молча. Я рассматривала матросов, сходивших на берег: суетящихся мальчишек, таскающих деревянные ящики с прибывшего торгового судна, девушку, высунувшуюся из окна второго этажа и радостно машущую кому-то платком.
День был солнечный, погожий. Воздух жадно впитывал в себя запахи соленых волн, цветов и нагретых под лучами камней. Всюду гомон, шутки, окрики. Город кипел, настраивая на позитивный лад.
Благодаря залогу от Эйстерии у меня были деньги. На ближайшее время их должно хватить, а там, возможно, еще какой-нибудь заказ получу. Так что, еще не все потеряно. Прорвемся.
Тем более, что наша армия, по слухам, весьма успешно наступает, что позволяет надеяться на то, что в скором времени поток рабов вновь хлынет на наш рынок и жить станет проще.
Я было решила, что мы закрыли разговор, но Маркус, который до того молча шел рядом со мной в сторону рынка, неожиданно произнес:
— Мне очень жаль, что я невольно стал для Вас проблемой. Но как бы сильно ни сочувствовал Вашей ситуации, я не смогу заставить себя изображать послушного раба. Могу лишь пообещать не доставлять Вам слишком больших хлопот, не устраивать побегов и пробыть в доме до тех пор, пока у вас не появятся деньги с новых заказов, чтобы вы смогли компенсировать отсутствие полной выплаты за мою дрессировку.
Все это Маркус произнес серьезным и несколько печальным тоном.
Я закатила глаза,
