Эликсир красоты, или Это всё Она - Айлин Лин
В центре помещения стоял грубо сколоченный стол и две лавки по его бокам, такие же неказистые и непрезентабельные на вид. Взгляд зацепился за серую мятую холстину, прикрывавшей что-то, я любопытна от природы, посему, быстро подойдя к столу, заглянула под тряпицу. Еда. Краюха хлеба, даже на вид чёрствая, глиняная кружка молока и ещё тёплая каша с кусочками мяса внутри. Желудок взвыл и я, недолго думая, присела на лавку, подтянула к себе миску и, задумчиво повертев в руках круглую, вырезанную из дерева ложку, принялась за угощение. И неважно, что остыло, для меня всё казалось невероятно вкусным, настолько, что даже мелькнула мысль — это самый лучший завтрак в моей жизни! Утолив первый голод, замедлилась и, неспешно жуя, продолжила оглядываться.
Печка примыкала одной стеной к моей коморке, но огня внутри неё я не заметила, хотя было и не холодно, по всей видимости, дрова прогорели не так давно. Взгляд зацепился за дальний угол, где стояла тоже лавка, но в полтора раза шире той, на которую я умостилась. На ней лежала подстилка и сверху тяжёлый плед. Чьё-то спальное место. Позади печи тоже углядела край каких-то тряпок, видать, там спал дедок, ибо Гарра со своим внушительным ростом точно туда не поместится, разве что сложится пополам, и то навряд ли. Представив эту картину, тихо прыснула. И охнула, закашлявшись — всё же пребывание на морозе оставило в организме приличный след. Волшебный эликсир помог, но не излечил меня полностью. Также под оконцем стояла два больших деревянных сундука, обитых железными пластинами, с примитивными затворами. Наверное, там лежали личные вещи хозяев дома. А ещё на одной из стен, на вбитых крючьях висела разнокалиберная посуда. И некоторые были явно сделаны из железа.
Молоко было вкусным, с плёнкой жирных сливок сверху. Я его выпила, смакуя, растягивая удовольствие.
— Небогато живут люди, однако, — покачала головой я. Мой чемоданчик стоял у входной двери на табурете о трёх ножках, в той же стороне в углу висела какая-то странная картина с мелкими письменами, прочитать, что там написано, я так и не смогла. Может что-то вроде местного божества? Не знаю.
Доев всё до последней крошки, почувствовала, что батарейка почти закончилась и мне срочно нужно прилечь, но для начала полезла в карман брюк, достала бейджик. Моя цветная фотография, имя, фамилия, должность. Всё на русском языке, продублированное на английский: в нашей клинике часто обслуживались иностранцы. Вполне сойдёт за документ, подтверждающий мою личность. А также сойдёт за доказательство, что я неместная и вполне могу быть шпионкой. Неприятно, но факт. Поэтому повременим предъявлять, оставлю на самый крайний случай. Раз тут такое напряжённое отношение к неведомым людям из-за гор, возможно, страны на пороге войны, то мне лучше не светить странными бумажками и письменами. Целее буду.
— Где бы посуду помыть? — пробормотала я, подошла к печи, отодвинула заслонку: внутри стоял казанок, прямо на углях, с плотно прикрытой крышкой, возможно, там и варилась каша. Пришлось, кутаясь в плед, выйти в сени. И тут же я ощутила разницу между натопленным помещением и холодным "предбанником".
Быстро оглядевшись, нашла ведро с водой уже затянутой тонкой ледяной пластинкой, и пустой деревянный таз подле. Деваться некуда, треснув кулаком по корочке, перелила немного воды в тазик и рванула назад в тепло.
Сполоснув посуду, деревянную, но целую, без сколов и трещин, составила её на холщовое полотенце, а таз отодвинула чуть подальше — выбегать на улицу, чтобы вылить, когда ещё не до конца выздоровела — на такие жертвы я была неспособна.
Подхватив красными от ледяной воды руками свой сундучок, вернулась в закуток за ширмой и, убрав его в угол, легла на кровать. Сама не заметила, как уснула.
А проснулась от громких разговоров, даже смеха: Гарра смеялась, видать, Красий знатно её позабавил. Погреть уши мне никто не дал — шторку резко откинули и женщина, улыбаясь, спросила:
— Вижу, позавтракала. И посудку сполоснула, не белоручка, значица, — одобрительно покивала она, пряди её седых волос были заправлены под светло-серый платок. — Что же, вставай, лесса, ужинать пора. Опосля поговорим.
— Мне в туалет нужно, — пискнула я, поскольку если утром позывов не было: жар и стресс забрали из меня все соки, то сейчас нужда накрыла так, что стало невмоготу.
Тётка всплеснула мощными ручищами и, выйдя из моего угла, направилась в сени, откуда принесла какие-то вещи:
— Вот, полушубок деда накинь, платок пуховый на голову натяни.
Я уже натянула угги и последовала совету хозяйки дома. Красий сидел за столом, и с хитринкой поглядывал на нас, параллельно что-то стругая из куска тёмного дерева.
— Отхожее место на заднем дворе, сразу приметишь, — напутствовала меня тётка, — токмо энту обувку на улицу носить не след. Возьми в сенях любые другие. Ах да! — словно что-то вспомнив, Гарра подошла к одному из сундуков и, откинув увесистую крышку, вынула из его нутра носки. Неказистые, без внятной пятки, и протянула мне.
— Вот, теплее будет.
Уже выходя в "предбанник" услышала ворчание Красия:
— Старуха, ты так все мои вещички раздашь. Голым меня оставить задумала?
— Не брюзжи, старый!
Дальше слушать не стала, в сенях стало темновато — в окно уже не заглядывало солнце, в свои права вступал вечер. Уличные сапоги, изрядно изношенные, стояли в стороне. Схватив первые попавшиеся, рванула на улицу, кутаясь в тёплый платок и шубку, пошитую из многочисленных заячьих шкурок.
Ветер со снегом ударил в лицо, иголками пробежавшись по коже. Первые секунды я даже задохнулась от восторга. Домик странного семейства стоял на отшибе, вдалеке виднелся тот самый густой лес и горы. Каменные гиганты неприступной цепью тянулись и тянулись, я не видела им конца. Их вершины словно стремились проткнуть темнеющее небо насквозь и дотронуться до звёзд, что уже проявились на небосклоне.
Но приземлённые потребности вернули меня в реальность очень быстро и я, оглядевшись, по утоптанной в снегу тропинке, обогнула строение и оказалась на заднем дворе с тремя хозяйственными постройками, одна из которых точно была конюшня — слышалось фырканье лошадей, другая — сарай, где, по всей видимости, держали птиц и свиней. И в углу приткнулся всем известный из деревенской жизни скворечник.
Вернувшись в дом, прислонилась к печи, чтобы согреться: уличный туалет, как и ожидалось, был продуваемым всеми ветрами. Старики уже расположились за столом и ждали только меня.
— Давай помогу руки обмыть, опосля за стол сядешь, — велела Гарра.
