Сказка о лесной деве - Анна Ланг
Эльза не успела даже закричать толком, как на ее обидчика кинулась с кочергой Хельга: "Пшел прочь, я тя сейчас так потопчу!"
Эльза вспомнила, что сегодняшний постоялец, толстый купец из далекого южного государства, весь вечер был с ней как-то слишком уж, ненатурально ласков. И все звал с собой, обещал диковины своей страны показать. Да и глупая Грета все подмигивала: мол, не упускай шанса…
Эльза забралась в постель к Хельге, прижалась к ней, совсем как когда-то в детстве, и долго-долго плакала , а постаревшая Хельга гладила девушку по волосам и говорила, что так бывает, что многие не слышат своего сердца, подвластные лишь зову плоти, а разделить себя по-настоящему можно лишь с любимым мужчиной, совсем как было у нее с Людвигом.
Утром Хельга заявила Джакомо, что Эльза не останется прислуживать постояльцам, уж лучше они наймутся чистить котлы к старому пастору. Тот жаловался давеча, что его Лизхен совсем распустилась.
"Ведьма! – подумал старый Джакомо. – Пусть девчонка остается на кухне , впрочем, готовит она отменно, рагу у нее получается почти как у матушки". Эльза была рада возвращению в свой привычный мир, но даже и подумать не могла, что ее спокойствию скоро придет конец.
Глава 6
Жизнь Эльзы и Хельги успела войти в привычную колею, как вдруг однажды утром в кухню влетел бледный Джакомо и бухнулся девушке в ноги.
– Выручай, дочка! Проси что хочешь, только выручай!
Хельга, месившая тесто, недоверчиво хмыкнула:
– Что ты задумал, старый плут? Мало тебе лавочника давешнего?
– Что случилось? – Эльза подумала, может, и правда, беда какая.
– Хозяин приезжает! Эльза, пожалуйста, побудь подавальщицей! – И, обернувшись к Хельге: Усами клянусь, волоска с нее не упадет!
– И что? – Хельга уперла руки в бока. – Мало тут хозяев перебывало, что молодых, что старых! А Грета тебе на что? И Мирта, и Никола, и Дора, да и остальные все… Что-то ты темнишь, хитрый лис, ой, темнишь.
– Да не то все… Грета, поди сюда! – рыкнул Джакомо, не выдержав дотошности Хельги. – Объясняйся и проси сама, а не уговоришь, вылетишь отсюда – что Хельгина метла.
Сегодняшняя Грета была непривычно скромна и тиха, шнуровка на ее корсете была затянута, как у добропорядочных дам, да и нижними юбками девушка не пренебрегла.
Как оказалось, хорошенькая кельнерша переоценила собственную красоту, соблазнила молодого хозяина, ну и в благоприятной, как ей казалось, обстановке, стала намекать, что неплохо бы ей, такому бриллианту, выбраться из столь тоскливого окружения… Молодой господин намеков не понял и выставил нахалку за дверь.
-– И вот он теперь меня видеть не хочет, – почти шептала покрасневшая Грета. – Да и мне будет стыдно на люди появиться …
– Эх, девки, девки, где же ваши головы? Разве не ясно, что, раз отведав коровьего молока, мужик уйдет искать другую корову?! Ну что, дочка, решать тебе! Выручишь?
– Выручу, мама Хельга. Когда приезжают господа? Да, и что мы будем готовить?
Джакомо шумно выдохнул, с облегчением вытер пот со лба и поцеловал Эльзе руку.
– Я твой должник, девонька !
– Смотри мне, старый котяра, усами за нее отвечаешь, ты сам сказал! И предупреди там господ своих…
Джакомо, естественно, никого не стал ни о чем предупреждать, а колесо судьбы тем временем со скрипом поворачивалось, все набирая обороты..
Шумная компания молодых людей ввалилась в таверну.
– Вина всем ! – закричал Генрих на правах хозяина. Старый лис-управляющий обещал ему какой-то приятный сюрприз … неужели опять та навязчивая деваха будет ?
И велико же было его удивление, когда в зал вошла тоненькая черноволосая девушка, Генрих откровенно залюбовался нежными чертами лица и грацией ее движений, да и мужчины стихли, завороженно наблюдая за красавицей.
– Кабана сейчас изжарят, ваши светлости. – У девушки был ласковый мелодичный голос. Как в такой глуши мог вырасти такой изящный цветок?
– Уго, Франц, Райнер, – отрезал Генрих, когда девушка отошла за очередным графином вина. – Она моя.
Генрих, конечно же, обратил внимание, какими жадными глазами провожали незнакомку его спутники: развязный Уго не упускал случая потискать в темном уголке каждую хорошенькую служанку, да и вояки Франц и Райнер никогда не могли устоять перед красивым личиком.
Эльза заметила Хельгу, уснувшую в кухне у камина. Старая женщина неловко скрючилась в кресле-качалке, Эльза накрыла ее лоскутным одеялом, поплотнее закутала и подумала, что мама Хельга совсем сдала, она не жаловалась, но Эльза видела, что Хельга стала совсем бледная, и иногда, когда ей кажется, что никто не видит, приложит руку к сердцу и замрёт на несколько мгновений.
А на все просьбы девушки показаться доктору гневно отказывается: "Что я, совсем немощная, что ли?" Эльза даже обратилась к одному из постояльцев, про которого знала, что он владеет клиникой в столице.
Тот отказался от немногочисленных сбережений девушки и, понаблюдав за названой мамой Эльзы, вынес вердикт – "а что Вы хотите, милочка, старость… все мы смертны… принесите-ка мне еще кусок Вашего чудесного Захера* (*шоколадный торт)".
Доктор прописал настойку для сердечного успокоения, которую Эльза подливала Хельге в чай, но девушка понимала, что от настойки толк был небольшой , если вообще был.
Вот и сегодня выдался суматошный день , с приездом господ все с ног сбились, хотя старый Джакомо, к удивлению Хельги, сдержал свое слово – с Эльзой все были безукоризненно вежливы, девушка не слышала в свой адрес ни единого обидного слова, и никто не позволял себе никаких вольностей, лишь самый красивый из господ …
Эльза на секундочку сладко зажмурилась, воскресив в памяти немного надменное лицо блондина… Лишь молодой хозяин смотрел на Эльзу долгим взглядом, в котором сквозило что-то, чему девушка не могла подобрать названия. Да нет, просто, наверное, пялился – кто их знает, господ с их причудами.
– Спи, мама Хельга. Завтра тоже будет тяжелый день.
Девушка прошла в свою комнатку, надеясь, что огонь в камине еще тлеет, засыпать будет не так холодно.
– Ну здравствуй, моя красавица, что-то ты припозднилась. Давай я тебя согрею, вижу, совсем озябла… Еще никто не жаловался, хочешь, эту свою спроси, как ее… – на Эльзиной кровати развалился тот самый молодой блондин, уже откровенно пожирающий девушку глазами.
– Я дам тебе золотой, крошка, а порадуешь, то и два…
– Мне ничего от Вас не нужно, Ваша светлость, в иной день я выручаю и три золотых.
Эльза дрожала – не сколько от холода, даже шерстяное колючее платье не спасало от промозглой ночной сырости. Девушка дрожала от страха, хотя и старалась его не показывать.
Охотники, приносившие на кухню дичь, рассказывали, что, как только собаки чуют запах страха, сразу загоняют животное. Эльза прекрасно понимала, что не сможет огреть молодого хозяина кочергой. Что станет с мамой Хельгой, с ней, со всеми остальными?..
Продрогшая
