Жена неверного инквизитора, или Фастфуд от попаданки - Юлия Удалова
– Если устала, то я велю вызвать такси – тебя отвезут домой.
Я давал ей возможность выйти из этой ситуации, сохранив хоть какое-то достоинство.
– Нет! – громко крикнула Бладина и осеклась, поняв, что это уже слишком. – Я останусь тут, с тобой. Может, пойдем уже, тогда уединимся где-нибудь здесь? Я так сильно хочу тебя, что вся горю, любимый…
На минуту отвлекшись на Бладину, я и не заметил, каким образом змея с рыжеволосой исчезла.
Музыка стала чуть медленнее, вливаясь в уши своими вкрадчивыми, плавными аккордами.
Наги протянули танцовщице руки, и она грациозно сошла со сцены в зал, как богиня на эту бренную землю.
Впрочем, не на землю – глядя прямо перед собой отстраненным взглядом, она, чуть пританцовывая, пошла вперед прямо по столикам.
Гости мужского пола с вожделением смотрели на нее, пытаясь ее коснуться, а она шла, как королева, и не смотрела ни на кого.
Шла прямо к нашему столу.
Я понимал, что сейчас и сам глазею на нее с не меньшим желанием, чем все остальные.
Буквально, как напрочь загипнотизированный идиот.
Но сегодня она будет принадлежать только мне.
И она это знала.
Словно во сне, я увидел ее совсем близко.
Рыжеволосая богиня переступила на наш столик своими босыми ногами и принялась танцевать – еще медленнее и плавнее, чем со змеей.
Я смотрел на нее снизу вверх, жадно скользя глазами по гладкой коже и уже представляя ее под своими руками.
Она была так близко – желанная и возбуждающая, и ее рыжие волосы сверкали в отсветах ламп, словно по ним пробегали мельчайшие золотистые искры.
Все в ней говорило, буквально кричало, что она опасна.
Все в ней притягивало меня со страшной силой.
Танцуя, девушка повернулась к моей спутнице, и в ее зеленых глазах мелькнула издевка.
Бладина, сглотнув, с растерянностью и ненавистью смотрела на танцовщицу, и ее лицо сделалось совсем уж жалким и не похожим на ее собственное.
А рыжая между тем отвернулась от Блади и грациозно присела, глядя мне в глаза.
Наши лица оказались на одном уровне.
И я понял, что не могу больше терпеть.
Подняв руку, я потянул за ускользающий, словно сотканный из газа, кусочек ткани, прятавший ее ниже глаз, открывая ее облик…
И замер, словно пораженный громом, не веря своим глазам.
Это была Максимилиана.
Это была моя жена.
Гости клуба отреагировали шокированным ропотом.
– Кто она? – послышалось отовсюду.
– А это разве не…
В шепоте, который понесся отовсюду, явственно послышались два имени – мое и Максимилианы.
Бладина, которая сидела рядом со мной, издала какой-то сдавленный звук, и теперь сидела с открытым ртом, задыхаясь, как выброшенная на берег рыба.
А я…
Впервые в своей жизни я был настолько поражен, что с трудом смог сохранять спокойное выражение лица.
По губам Максимилианы скользнула ухмылка, и она выпрямилась во весь рост, плавно изгибаясь на столе прямо передо мной.
Я всегда знал, что, казалось бы, какие-то незначительные изменения во внешности, могут до неузнаваемости изменить человека.
Но никогда не думал, что это применимо к моей жене.
Не предполагал, что без очков она станет выглядеть настолько по-другому.
Это была она, ее черты, которые хорошо знал почти каждый в этом городе.
Но в то же самое время уже нет.
Самое главное заключалось в том, что сейчас Максимилиану нельзя было назвать ослепительной красавицей в полном смысле этого слова.
Например, Бладина имела кукольную и стандартную внешность, просто красивая картинка – не более.
Но от лица Максимилианы теперь невозможно было оторваться – столько в нем было энергетики, живости, эмоций. Невозможно было оторваться от ее мерцающих глаз, которые захватили меня в свой плен.
И сейчас я был готов сдаться без всякого сопротивления. Без оружия.
Моя жена всегда была суетливой и предсказуемой домохозяйкой, раздражающей и скучной обузой.
Но то, что она выкинула сейчас!
Разделась перед всеми и танцевала с, мать его, змеей самой Шипры!
Почему я раньше не обращал внимания, что у нее такая соблазнительная фигура? Почему я раньше не видел ее темно-зеленых глаз и этих потрясающих волос?
Следуя движениям танца под эротичную вкрадчивую музыку, жена на столе повернулась ко мне спиной и прогнулась в пояснице, наклоняясь назад.
Занавес из огненно-рыжих прядей повис прямо передо мной…
Смутно припомнилось, что настоящий цвет волос еще со школы был таким – рыжим, но после нашей свадьбы она увлеклась какими-то красками и составами и ее волосы изменились.
Но сейчас она вернула им первозданный цвет и красоту.
В танце Максимилианы не было и капли вульгарности – лишь только искренняя и яркая страсть, на которую, как я думал, моя жена не способна.
Зато живое воплощение этой самой вульгарности – Бладина Левак – сейчас смотрела на танцующую Макси взглядом, полным ревности и зависти.
А она, моя предсказуемая и надоедливая жена, кружилась на столе, полуобнаженная, и мысли, которых я совершенно не ожидал в отношении этой женщины, кружились в моей голове роем.
Другие мужчины смотрели на нее – я видел, с каким вожделением они смотрели на Максимилиану, и от этого внутри поднималось какое-то большое и злобное чувство.
Я прекрасно знал, как оно называется, но как же было дико признаться себе в том, что…
Ревность.
Я ревновал свою жену к остальным посетителям клуба, меня бесило, что сейчас они смотрят на то, что должно было быть предназначено лишь только для меня одного!
Ее пышные рыжие волосы, ее грациозные изгибы, и это загадочное, сводящее с ума выражение колдовских зеленых глаз – все это принадлежит лишь мне одному.
И сегодня ночью так и будет.
Свершилось, черт побери!
Я со страшной силой хотел свою собственную жену.
Сколько у нее было этих безуспешных, жалких, глупых попыток меня соблазнить?
И вот сейчас, спустя столько лет…
Умница, Максимилиана – у тебя, наконец-то, получилось. Причем получилось отлично.
Вот только, показав себя другим, ты перестаралась.
Этот танец ты должна была исполнить в моей спальне, а не здесь, у всех на глазах.
Под этими жадными, похотливыми, вожделеющими тебя взглядами других мужчин!
Лишь только я один имею право так смотреть на тебя и прикасаться к тебе.
Я понимал, что сейчас буду выглядеть, как глупый и ревнивый муж, но, по правде, мне на это было совершенно наплевать.
То чувство, которое она возбудила во мне, невозможно было больше сдерживать.
Да я и не хотел.
Поэтому я резко поднялся, стянул со спинки стула
