Враг мой – муж мой - Анастасия Разумовская
Тогда Леолия всё же развернулась и смерила взглядом зарвавшуюся фрейлину. Алэйда сияла торжеством. На диванах сверкали и переливались оставленные платья, сшитые наполовину.
– А знаете, – насмешливо скривила розовые губы дочь Золотого щита, – я ведь даже начала ревновать его. К вам! Глупо, да? У нас вышла небольшая размолвка, а Эйд, увы, не из тех мужчин, кто умеет прощать. Но теперь мы помирились. Не думайте, что так же легко он простит и вас, ведь вы уязвили его честь.
Леолии были безразличны её слова и угрозы, и, чтобы не слышать всех этих гнусностей, она направилась к выходу. Но Алэйде было мало, ей хотелось уколоть и унизить больнее.
– Сегодня ночью он пригласил меня к себе, – прошипела она, – видимо, ваша брачная ночь не оставила у него особенных впечатлений.
Это было уже слишком. Леолия остановилась, посмотрела на красавицу в упор сверху вниз.
– Если вам угодно согревать постель моего мужа, – заметила прохладным, ровным голосом, – отчего бы и нет? Я не стану возражать. Греют же служанки ему чай.
И прошла мимо взбешённой любовницы мужа.
– Вам бы поумерить спесь, Ваше высочество, – донеслось ей вслед. – Даже дочь короля не распоряжается своим мужем. Муж распоряжается ей. Как бы не пришлось унизиться! Я буду очень смеяться, когда Эйд сошлёт тебя в обитель и женится на мне!
«Они подходят друг другу. Пусть же никогда не разлучаются», – мрачно подумала Леолия, выходя в коридор. Стража тотчас последовала за ней. В присутствии посторонних мужчин Алэйда была вынуждена вновь надеть маску почтительности.
Когда принцесса вышла в малый обеденный зал, все уже собрались. Леолия ощутила на себе сострадательный взгляд Ильсинии, печальный – короля. Но даже не посмотрела в их сторону.
Эйдэрд обернулся на её шаги и прищурил мрачные глаза. Но Леолия тут же отвернулась, не удостаивая супруга взглядом, хотя и почувствовала на себе тяжесть от его пристального внимания.
Она молча кивнула собравшимся и опустилась рядом с мужем. Щиты разговаривали о возможной подготовке к войне против кровавых всадников, о союзе с султанатом… Но и эти важные вопросы оставили Леолию безучастной. Ей в голову пришла странная идея и, повинуясь ей, принцесса принялась есть. Да, сегодня терять силы не стоило.
– Её высочество как-то задумчива сегодня, – заметил Серебряный щит.
Эйдэрд вновь покосился на супругу – Леолия ощутила это, хотя и не смотрела в его сторону.
– Смерть брата или сестры всегда тяжело пережить, – заметил Диармэд.
– Мы все скорбим о принце Америсе, – вздохнул грузный Беннеит и положил в тарелку ещё один кусок свинины с ореховой подливой.
Леолии стало смешно. Но этот смех был страшен своим холодом.
Как же они ей надоели! Мерзкие лицемерные твари. Жрущие, роняющие крошки и говорящие о скорби! Ей захотелось бросить в Беннеита куском хлеба и высунуть язык. Сделать что-то, что выведет лицемеров из себя, что-то, что разорвёт все правила приличия. И она почти приклеилась взглядом к тарелке, опасаясь, что придворные прочитают в глазах обуревающие её чувства. Ей было плевать, но она не желала, чтобы они жалели её.
– Сейчас, когда Морской щит ослаблен болезнью своего герцога, – заговорил Эйдэрд, – вероятно, он станет местом для первого нападения…
– Но помилуйте, – возмутился Золотой щит, – всадники не плавают по морям!
– Не плавали. И не сватались к принцессам Элэйсдэйра. Всё случается впервые. Полагаю, Нэйос, вам следует вернуться завтра в Шёлк и заключить мир с Тинатином. Предложите князю какой-нибудь брачный союз и беспошлинную торговлю шёлком и пряностями.
– Мы потеряем в золоте, – заметил Нэйос по-кошачьи прикрывая утопающие в щечках глазки.
– Пусть. Потом это окупится. Нам нужен крепкий тыл. Сеумас, задача Горного щита намекнуть Медовому царству, что воинственное княжество Тинатин у них под южным боком не нравится им в той же степени, что и нам. В конце концов, отчего бы Мёду не завладеть шёлковыми путями?
Сеумас фыркнул.
– Я могу обещать Медовому царю руку рождённой в вашем браке дочери, Эйд? Ну, если таковая родится.
– Обещайте. Хоть руку, хоть ногу. Диармэд, объявите в Южном щите карантин. Перекройте все пути из Персикового султаната. Умножьте количество заболевших от чумы на десять, засекретьте эту информацию, и пусть земля наполнится слухами. Объявите на всех перекрёстках, что все, сеющие панику и преувеличивающие масштаб бедствия, будут повешены. Мне нужно, чтобы Султанат трепетал от ужаса и забыл даже дышать в вашу сторону.
Диармэд лишь кивнул. Иннис мягко улыбнулся и наклонил голову, блеснувшую серебром.
– Правильно ли я понимаю, что нам с Беннеитом стоит ждать вторжения с моря? Ему из Султаната, мне – из Крови?
– Верно. Я пришлю вам в подкрепление медведцев. Каждый морской порт должен приготовиться.
– Разве силы медведцев не понадобятся вам в вашем щите? – оттопырил жирную губу Золотой щит. – Да и полно, столь ли велика угроза, что всадники преодолеют свой исконный страх перед морем?
– Мне хватил сил и на свой щит и на ваши, – отрезал Эйдэрд.
Беннеит скривил губы – Золотому щиту было непривычно выслушивать чьи-либо приказания. Иннис тонко улыбнулся.
– Ваше величество, вы утверждаете распоряжения вашего зятя? – попробовал воззвать к королю Золотой щит.
Эстарм, погружённые в безотрадные думы, встрепенулся и поднял безучастные глаза. Беннеит повторил свой вопрос.
– Подтверждаю и распоряжаюсь отныне во всём повиноваться Эйдэрду, герцогу Медвежьего щита. С сего дня да именуется он Защитником Элэйсдэйра.
Леолия до боли стиснула в пальцах серебряную вилку. «Что ж, – подумала она, – ты добился того, чего хотел. Того, ради чего женился на мне».
– Вы позволите мне покинуть вас, Ваше величество? – учтиво осведомился Эйдэрд, поднимаясь.
Король кивнул. Леолия тоже поднялась и вышла с супругом. А потом вернулась к себе в покои.
Глава 19 Полёт Чайки
Его неприятно поразило, что это оказалось больно. Видеть потухший взгляд медовых глаз, прежде всегда бросающих ему вызов. Как будто из принцессы вынули душу. Эйдэрду захотелось остановить её, прижать к себе и… Да, извиниться за грубость. И поцеловать эти бледные щеки, возвращая им румянец. Но герцог только скрипнул зубами.
Нет. Он решил.
Оказалось, что чувства успели пустить корни глубоко в сердце и вырвать их было не так просто. Но Эйд привык преодолевать собственные слабости и
