Евгения Соловьева - Загробная жизнь дона Антонио
Подъезжая к таверне, Нед уговаривал себя, что, если сэра Простофили там нет, он вернется в порт и пойдет в Кале, купит там таверну и станет мирным, законопослушным человеком. Даже налоги платить станет. Иногда. Вот прямо сейчас и вернется, потому что не станет же сэр Простофиля его дожидаться целый час.
Он был прав. Сэр Простофиля его не дождался. Зато конюшенный мальчишка, стоило Неду показаться у дверей, бросился к нему с воплем: «Мистер, мистер, вам письмо!»
Нед недоуменно взял бумажку, запечатанную хитрой печатью. Даже разворачивать не стал, толку-то. Неужто сэр Простофиля думает, что моряку нужны какие-то там буковки? Чушь! Настоящий моряк читает ветер и звезды, а не закорючки на бумажках!
– Прошу прощения, мистер, у вас затруднения? – раздался мягкий рокочущий голос где-то совсем рядом.
Нед обернулся.
У дверей таверны стоял тонкий юный джентльмен с мокрыми светлыми волосами и совершенно нечеловеческими глазами – густо-синими, почти без белков. Одет он был во что-то обыкновенное, как носят дворяне в дороге, но на одежду Нед и смотреть не мог, только ему в глаза. Казалось, в них плещется море и зовет, зовет…
– Вам в Торвайн. Если поспешите, то нагоните сэра Джеффри у северных ворот Кардиффа, – тем же рокочущим голосом сказал… сам Дэйви Джонс?!
Нед с трудом оторвался от его глаз, опустил взгляд на бумажку в своих руках, а когда снова глянул на двери таверны, там никого не было.
* * *Нед нашел сэра у северных ворот, чему уже ни капельки не удивился. Впрочем, сэр тоже воспринял его появление как нечто само собой разумеющееся. Сказал только:
– Можешь называть меня сэром Джеффри. Нам надо поспешить.
Путь до замка Торвайн занял трое суток, и большую часть дороги Нед рассказывал. Как-то само получилось, что он выложил новому господину всю свою историю, не сказать чтобы особенно интересную или чем-то отличающуюся от историй прочих пиратов. В ней тоже присутствовали большая семья, неурожайный год, грабительские налоги, долги и голод. И еще ненависть к богатеньким господам и несчастная любовь к девушке из соседней деревни, выбравшей между сыном рыбака и сыном лавочника – угадайте кого.
Сэр Джеффри отвечал тем же. Его история началась с обедневшего рыцарского рода и верной службы королю, продолжилась взлетом до настоящего герцога и дружбой с морскими фейри и грозила закончиться печально.
– Ты его видел, Нед. Моего побратима.
«О как, уже побратима. С кем же я связался?»
Этот вопрос Нед задавал себе потом не раз. И когда сэра Джеффри приветствовала стража герцогского замка как своего господина, и когда Неду пришлось отгонять от новорожденных детей замкового капеллана, вопящего о метках нечистой силы и святом огне. Этот же вопрос он задал себе, когда в первый раз заглянул в глаза новорожденной девочке. Синие, почти без белков, глаза, в которых плескалось море и звало, звало…
Морвенна Лавиния была дочерью моря, и лишь слепой бы в этом усомнился. Те же глаза, те же светлые волосы, те же тонкие черты, что Нед видел совсем недавно.
Он не понимал, как это возможно, и не спрашивал. Ему достаточно оказалось правоты друга Дэйви: он наконец нашел, кого можно любить. Марина и Генри, два чужих ребенка, стали смыслом его жизни. Именно им он принес клятву верности в древнем дольмене, куда сэр Джеффри носил детей знакомиться с хозяевами холмов и моря. И именно тогда он узнал, что даже хозяева холмов и волн не всемогущи. Маленький Генри родился очень слабым – немудрено, двойняшки часто рождаются слабыми. А у малыша обнаружилась чахотка. Отец Клод всем, кто соглашался слушать, рассказывал, что виной тому колдовство фейри и всю жизнь мальчика-человека забрала девочка, отродье нечисти, и что, если девочку очистить в святом пламени, мальчик выздоровеет.
Кое-кто ему даже верил. Правда, после того как это при Неде повторил один из конюхов и полетел вниз головой в замковый ров, рты позакрывались.
– Чушь! – веско заявил Нед на кухне, при всех слугах. – Фейри хранят обоих детей, уж поверьте, я знаю точно.
Ему поверили больше, чем отцу Клоду. Наверное, потому что он в самом деле знал точно. А знал точно, потому что слышал своими ушами, как морской фейри обещал сэру Джеффри хранить и защищать детей и подарить мальчику длинную и счастливую жизнь.
И Нед знал точно, что своего обещания фейри не нарушил.
Правда, совсем не так, как ожидал Нед и как хотел бы сэр Джеффри.
– Я помню, – задумчиво сказала Марина. – Правда, мне казалось, что это был сон…
Им было по семь, когда братик стал часто болеть. Исхудал до прозрачности, на щеках все время горел румянец, и Генри кашлял. Часто, натужно. Мать стала каждый день молиться, отец Клод все время каркал: колдовство, колдовство! Отец приводил лекарей и целителей, те поили Генри вонючими травами, растирали барсучьим жиром… Но Генри кашлял и бледнел все больше.
А после того, как на его платке отец увидел кровь, он выгнал лекарей, отослал капеллана с поручением в дальний монастырь и рассказал детям про веселых счастливых селки, духов моря. Марина и Генри тут же загорелись на них посмотреть, стали упрашивать отца: покажи!
Они вышли в море смотреть селки в ужасно неподходящую погоду. Набежали тучи, поднялся ветер. Лодка раскачивалась на волнах. Но Марине совсем не было страшно – это же море, оно никогда ее не обидит! И отец сказал, что именно в такую погоду надо знакомиться с селки, а отец всегда говорил правду.
Их было много – лоснящихся коричневых и черных тел в волнах. Они высовывались из воды, пихали лодку, совали усатые морды под руки детям и ласково фыркали, звали поиграть. Марине ужасно захотелось поиграть с селки, ведь это было так весело! И Генри захотелось. Он даже перестал кашлять, и глаза у него разгорелись.
А отец разрешил. Прямо там, в море. Сказал: «Прыгай, малыш, не бойся. Ты же хочешь быть таким же красивым, сильным и веселым? Прыгай! Тебя ждут твои братья и сестры».
– Генри стал селки? – переспросила Марина. – Значит, это Генри пришел ко мне тогда?..
Она передернула плечами, вспомнив предсмертные крики Фитиля.
– Генри и море, – кивнул Нед. – Ты позвала их, они пришли.
Марина замолчала, глядя на танцующее пламя свечи.
Она позвала – брат пришел. Море пришло. Послушалось.
Все это так похоже на сказку. Страшную сказку.
Совсем не такого хотел для них отец. Или… не отец? Она – дочь фейри, в самом деле дочь фейри?.. Она сама – морской дух?..
У нее в руках словно сам собой оказался бокал сладкого вина.
– Выпей, Марина. И не делай трагические глаза барышни из баллады.
Она выпила. Отдала бокал Неду. Встряхнула головой.
– К кракенам трагических барышень. С отливом выходим к Усатому острову. Мне нужно увидеться с братом.
