Габриэлла Пирс - Потерянная душа

– Что думаешь, киса? – тихо спросила она, почесывая его за ухом. – Дело серьезное, так что яркие варианты отпадают. И никаких блесток. Но если я собираюсь сражаться, то должна чувствовать себя уверенно…

Она вытащила кремовые кожаные брюки, приложила к бедрам и покрутилась перед зеркалом.

– С другой стороны, если я буду выглядеть готовой к бою, пропадет эффект неожиданности.

Маки грузно вспрыгнул на кровать и посмотрел на девушку бездонными зелеными глазами.

– Ты прав, – вздохнула она. – О какой неожиданности я говорю? И все же кожаные штаны не годятся. Я же не Элла, в конце концов.

Кот свернулся в клубок и закрыл глаза, ясно давая понять, что он обо всем этом думает.

– Да, помощи от тебя… – укоризненно заметила Джейн, но тот лишь лениво взмахнул хвостом. – Ладно, сама разберусь.

Она потянулась к дальней вешалке, где висело бело-синее платье от Каролины Эррера. V-образный вырез опускался чуть… хорошо, не чуть, а очень даже ниже допустимого, а узор с ирисами больше подходил для пикника в саду, чем для смертельной битвы. Но Джейн доставляла удовольствие сама мысль о том, чтобы досадить Хасине – да и сидело платье идеально. Девушка вытащила его из шкафа; мягкая ткань заскользила по лицу, рукам, груди, животу и остановилась на бедрах. На ней платье выглядело еще более легкомысленным, чем на вешалке. То, что надо.

– Помочь застегнуть?

Джейн вздрогнула и с размаху заехала локтем по зеркальной дверце гардероба. Сине-голубое отражение ирисов дрогнуло и сменилось знакомыми золотыми бликами. Малкольм.

Девушка заморгала, не веря своим глазам.

– Что ты здесь делаешь?

Он робко протянул ей телефон. С такого расстояния Джейн не могла разглядеть, что там, но это и не требовалось.

– Я получил твое письмо, – подтвердил ее догадку мужчина.

А я-то вообразила, что такая умная и неоднозначная…Естественно, он без труда прочел все, что нужно, между строк. Малкольм знал ее куда лучше, чем она думала.

– Ты перемещаешься со скоростью света, – буркнула Джейн. Прежде она не встречала людей, готовых из-за электронного письма бросить все и помчаться на другую сторону земного шара. – Сначала в Венесуэлу за подкреплением, теперь сюда…

Малкольм замялся.

– Я помню, что обещал оставить тебя в покое. И уйду, как только мы поговорим. Но я хочу понять, почему ты думаешь о смерти и чем я могу тебе помочь.

– Ты уже помог, – искренне ответила девушка. – И я написала то письмо, чтобы ты знал о моей благодарности.

– Но?..

Но. Всегда есть но.Джейн неохотно рассказала ему о звонке Аннетт и своем решении – на всякий случай опустив тот факт, что Харриса оно, кажется, полностью устраивало. «А может, и не только его, – неохотно признала она про себя. – Может, другие просто лучше контролируют свои чувства». Эмер, Шарлотта, Мейв и Ли трудились не покладая рук, чтобы помочь ей пережить встречу с Аннетт, но даже Мейв перестала ее отговаривать. А Пенелопа и не начинала. Колдунья всю ночь провела на лужайке перед домом, строя из тумана невесомые призмы и составляя их в самых невообразимых комбинациях. Джейн сочла за лучшее не лезть к ней с вопросами.

– Все случилось раньше, чем я рассчитывала, – пробормотала она, стараясь не встречаться взглядом с Малкольмом. Когда она закончила объяснять, почему согласилась на встречу с Аннетт, воздух в комнате почти дрожал от его ярости. – Мы сейчас собираем оружие, – примирительно заметила она. – А Пенелопа готовит… честно говоря, я не знаю, что она там готовит. Но тоже вносит свою лепту. Так что не все потеряно.

– Не все потеряно, – эхом отозвался Малкольм, и Джейн стало не по себе от его голоса. – Другими словами, есть мизерный шанс, что ты не умрешь в ближайшую пару часов.

– Я устала это обсуждать, – честно призналась девушка. – Сперва я убедила в успехе себя, потом Мейв и других, так что на тебя сил не осталось, извини.

– И долго их пришлось убеждать? – саркастично поинтересовался Малкольм. Но Джейн видела, что он просто за нее волнуется, поэтому из последних сил вымучила улыбку.

– Мейв оказалась крепким орешком, – заверила она его. – Слушай, я правда не думаю, что кто-то из них рад происходящему.

– Я точно не в восторге, – просто ответил Малкольм.

Кулаки мужчины машинально сжимались и разжимались; Джейн не выдержала и взяла его за руку.

– Ты ведь сам все понимаешь, – мягко начала она. – Тебе может не нравиться мое решение, но ты знаешь, почему я так поступаю. И вместо того, чтобы выматывать меня бессмысленными спорами, пожелай удачи. Потому что на самом деле мне чертовски страшно, и она бы мне очень пригодилась.

Малкольм высвободил руку, развернулся к двери и тут же застыл. Девушка видела, как ходят под рубашкой мышцы.

– Пойдем вместе, – произнес он дрожащим от напряжения голосом. – Я проберусь в дом, пока она будет тебя ждать. Или войду следом с пистолетом в руке. Или…

– По-моему, хватит с нас и одного героя, – остановила его Джейн. – Ты правда хочешь, чтобы я чувствовала во время битвы то же, что ты чувствуешь сейчас?

Плечи Малкольма дрогнули, но он не обернулся.

– Я просто хочу помочь.

Джейн опустила ладонь ему на спину – кожа словно горела сквозь тонкую ткань рубашки.

– Решение принято. Хасина хочет моей магии, а твоя сестра – мести. Если изгнать Хасину не получится, мне придется либо убить Аннетт, либо погибнуть самой. Но я устала делать вид, что существует идеальный план, по которому мы все будем жить долго и счастливо. Достаточно смерти Ди. Хасина больше не получит никого из вас. Ты же знаешь, она меня все равно достанет – какой бы силой я ни обладала, сколько бы союзников ни привлекла на свою сторону.

Малкольм резко обернулся и сжал ее руку. Во взгляде мужчины читалось отчаяние, и Джейн не удивилась, услышав следующий аргумент.

– Если ты проиграешь, она не остановится. Она придет за следующей жертвой, и в конце концов уничтожит нас всех.

Девушка грустно улыбнулась.

– Ты ее брат. Когда мы пытались напасть на Аннетт в прошлый раз, ты невольно ей помог. Думаю, если ты больше не будешь выступать против сестры, она тебя простит или хотя бы сделает вид, что простила. А остальные получат отсрочку на сто лет. Этого вполне достаточно.

Она шутливо ткнула его в ребра и хихикнула, когда он подпрыгнул.

– Почему-то никто и мысли не допускает, что я, в конце концов, могу победить!