Сама себе хозяйка - Марианна Красовская
Глава 26. Красная лента
Организм у меня был к работе привыкший, поэтому я утром проснулась бодрая и полная сил. Ну как утром — солнце высоко было. И в доме так чисто, как только возможно при общей степени запущенности. На минутку стало стыдно: Аглая одна тут все намывала.
На столе записка: “Ушла к портнихе, завтрак в печке”. Все же повезло мне с сестрой! Заботливая она. Я быстро перекусила кашей, оделась потеплее… А потом подумала: да какого черта? В юбке больше не полезу наверх, куплю штаны мужские. Пусть потом хоть утыкаются в меня пальцами, пусть хоть что за спиной говорят, а убиться раньше времени от того, что я зацепилось за что-то подолом, ну, или сесть в тюрьму за жестокое избиение княжича Озерова я не хотела.
Да и деньги, в конце концов, у меня были. Довольно, наэкономилась уже. Второй раз я такой потери не перенесу, лучше потрачу с пользой.
Яркой вспышкой пришло воспоминание, будто бы чужое: в той, прошлой жизни подобная ситуация случалась не один раз. Сначала были голодные годы, когда обесценилось все в стране, включая ту сумму, которую я откладывала на автомобиль, а потом я дала денег в долг какой-то подруге и обратно их получить уже не смогла. Похоже, мироздание пыталось преподать мне третий и, наверное, последний урок: не жила богато, нечего и начинать. И вообще — в любой непонятной ситуации, Милан, пей кофе и покупай золото. Ну, или штаны для работы.
В Буйске было солнечно и чисто. Дворники здесь регулярно убирали снег, к тому же его было не так уж и много, и я вдобавок заглянула в обувную лавку. В валенках жарко уже, да и по городу неудобно, промокают.
Продавец в лавке смотрел на меня как-то странно, но товар показывал и нахваливал:
— А вот сафьяновые сапожки на шерстяном подкладе. Не смотрите, что мужские, они, скорее, на отрока. Вам впору будут. А вот эти, расшитые серебряной канителью — для знатных барышень, чтобы по мостовой выгуливаться и подковками по камням цокать. Ножка у госпожи крохотная, подойдет вполне.
— Давайте первые, мужские.
Красный цвет на Юге считался строго мужским. Красные сапоги, красные рубахи, красные портки, красные перчатки женщины не надевали. Да и платье красное — только на свадьбу. Но сапоги были до того хороши — и сели ладно, и не жали нигде, и каблучок небольшой имелся, и без лишней мишуры — что я не удержалась и немедленно их надела. А валенки лучше в руках понесу, нечего.
— А давайте я серебряные набойки на каблук поставлю? Будете по камушкам цокать, как молодая козочка!
— Спасибо, но я прямо в них пойду. Цокать не хочется как-то.
— А, так барышня не из наших краев? — с любопытством спросил продавец, пересчитывая монеты. — В гости к кому приехали?
— Почему так решили?
— Цокать не хотите, а наши барышни непременно каблук подковывают, чтобы на них внимание обращали. Да и пальто на северный лад. У нас все больше полушубки да тулупы.
— А! Я только что с Севера приехала, все верно. Но я местная, дочь ювелиров Ковальчиков.
Внимательно поглядела на лицо пожилого благообразного мужчины: помнит ли таких? оказалось, помнит. Аж застыл, глазами хлопая.
— О… вот оно как! А я слышал, что девчоночку их не до конца убили. Стало быть, вернулись в родительское гнездо?
— Стало быть, вернулась. Буду теперь на князя Озерова работать, его зеркалограф регулировать.
— Ясно-ясно. А что, от папеньки осталось наследство-то?
— Да где там, дом старый только. Кстати, может знаете, кто отремонтировать стены может? А то я пока знакомствами не обзавелась.
— Так сразу и не скажу. Подходите дня через два, поспрашиваю народ. А в доме что, ничего нет? Мебель, может, какая нужна? У меня родич по матери отменные стулья делает.
— Ничего не осталось, все вынесли. Голые стены, даже стекол не осталось, — пожаловалась я. — Придется все заново покупать.
— Ай-яй-яй! — продавец отчего-то заулыбался. — Но вы все равно приходите, я и брата про стулья спрошу.
— Благодарствую, господин?..
— Горшковы мы, барышня Ковальчик. Демьян Горшков.
— Спасибо, господин Горшков, непременно зайду.
Что ж, этот хотя бы не кричал на весь дом, что я дочь убийцы. И не шарахался от меня, как от чумной. Надеюсь, так и дальше пойдет.
В лавке готового платья про Ковальчиков ничего не знали, зато штаны продать отказывались, насилу уговорила девушку, что там торговала. Девица верещала, что позор, что невозможное неприличие, что даже гулящие бабы в портках по улице не ходят. И даже когда я в красках описала, как княжич Озеров мне под юбку заглядывал, все равно сопротивлялась. Пришлось проявить чудеса дипломатии и поклясться, что в городе я поверх штанов буду юбку широкую носить. Никто во мне блудницу не заподозрит. Врала, конечно, но иначе бы не продала.
Переговоры с девушкой высоких моральных качеств вымотали меня едва ли не так же сильно, как магия. Держа одной рукой сверток с отвоеванными штанами, а другой — пресловутые валенки, я решила, что на сегодня с меня хватит социального взаимодействия. Вот выпью кофе и домой. А там надену новые штаны и снова полезу на леса. Завернула в ближайший ресторан, радуясь, что по местным меркам выгляжу вполне прилично, по-городскому. И пальто, и сапоги, и шаль из козьего пуха. Здесь такие в диковинку были, козы на Юге другие.
— Хозяин, есть ли у вас кофе?
— Имеется, — кивнул степенно рослый мужчина с рыжей короткой бородой и веснушчатым лицом. — Но не берите эту гадость, барышня. Возьмите лучше чаю с баранками. Кофе — это ж дрянь вонючая и горькая.
Я вздохнула. При таком отношении — скорее всего, дрянь и будет. Тут явно готовить не умеют и не хотят учиться.
— Чай так чай. А пироги есть какие?
— С рыбой, с курятиной, со сливой маринованной. С грибами, с творогом соленым, с фаршем мясным, сладкий со сметаной, с творогом сладким…
—
