Сама себе хозяйка - Марианна Красовская
Глава 25. Старое и новое
Домик мой по-прежнему выглядел уныло. Облупившаяся краска, потрескавшаяся штукатурка, крыша… такая себе крыша. Вроде не сильно текла, когда мы уезжали, и на том спасибо. Окна нужно раскрывать, менять разбитые стекла. Дверь бы подновить, разбухла и покосилась со временем.
Дом не изменился, изменилась я. Теперь я хотела большего. Даже наша квартирка в Устинске была более благоустроена.
— Мда, — сказала Аглая, пробираясь по сугробам к заваленному входу. — Тебе не кажется, что это все очень печально? Но с прошлого года оставались дрова в кухне. И у нас есть немного денег. Купим краски, досок, стекла…
Мне было приятно, что она говорит “у нас”, хотя мы обе знали, что я банкрот. Деньги были у нее. Причем на свадебное платье, а не на ремонт дома, в котором она точно не собиралась жить. Но я надеялась, что мы справимся. Должны справиться.
Аглая вынесла две лопаты, одну вручила мне:
— Ну что стоишь как неродная, давай хоть двор почистим.
Я хотела спать, есть, непотребно ругаться и даже немножечко плакать, ощущая себя той самой старухой, которая слишком много хотела от жизни. И осталась с тем же самым разбитым корытом в итоге. Но Аглая была права: поплакать я еще успею. А сейчас нужно убрать снег. Заодно и косточки разомну после утомительной поездки. Ничего не поделаешь, жизнь есть жизнь.
Зато потом мы разожгли огонь, постелили на кухне и заснули, совершенно позабыв про голод. Буквально вырубились.
А наутро в дверь к нам заколотили.
— Кто это такой внимательный? — поднялась я, с досадой отмечая, что отвыкла спать в платье. И волосы растрепались. И ванну принять я вчера не подумала, а зря.
Добралась до двери, распахнула ее, памятуя, что охранки вчера Аглая проверила, все работали, и зашипела злобно:
— А кто это к нам пожаловал? Вам тут не рады, неуважаемый дядюшка!
Тамир, похожий на медведя в своем рыжем овчинном тулупе и лохматой шапке набекрень, решительно меня отстранил и протопал в дом.
— Э, куда!
Но молнией его не долбануло, а жаль.
— Приехала, гулена? Ну как там Север?
— Да уж получше, чем тут. Там хоть никто у меня не воровал. Вот ни единого раза.
— Угомонись, выслушай сначала, — Тамир даже не осерчал. Он подошел к конторке — единственному не ветхому предмету мебели здесь, в доме, и плюхнул на нее увесистый приятно звякающий мешок. — Вот твои деньги, ни монетки не тронул.
— Не поняла. А зачем?
Дядько засопел, закряхтел и признался:
— Князь Озеров меня подговорил. Сказал, что ты девка упрямая, иначе домой не вернешься, а оставлять тебя одну на Севере ему совестно. Пропадешь одна.
— И когда он это подговорил? — прищурилась я. -Перед тем, как в Белокаменск уехать?
— Да после уж. Когда о свадьбе сговорились.
— Как такое возможно?
— Так этот его зеркальный монстр. Из Белокаменска посление отправил своему младшему, а младший мне передал. Я спорить не посмел.
Да уж! Всякого я ожидала, но не такого! Вот что значит — технический прогресс, быстрая связь! Прав князь — штука-то очень полезная получилась. Пока лишь ему полезная, но дальше и остальным пригодится. Но какой стратег, какой коварный и быстрый ум! Даже рассердится толком не получалось, ибо я от души восхитилась хитрым планом Озерова.
— Злишься? — тихо спросил Тамир.
— Очень, — честно сказала я. — Убить готова и тебя, и князюшку.
— Не нужно. Не советую с князем ссориться. Ты ему ничего сделать не сможешь, а вот у него руки длинные. Потом сама жалеть будешь.
Я заглянула в мешок и тяжко вздохнула. Впервые в жизни меня не радовал мягкий блеск золотых монет. Но дядько прав: я бы ни за что не уехала из Устинска, если бы у меня были деньги. Там ведь Асур. И даже если бы Аглая вышла замуж, все равно б я не уехала.
— Ну ладно, князь, а ты зачем в это ввязался, дядько?
— А ты попробуй ему откажи. У меня патент на содержание постоялого двора кем подписан? У меня девка на выданье, ей нужна княжья немилость? Да и вообще… прикажет Озеров — и пару раз нагрянут ко мне лихие молодцы, посуду побью, окна там, мебель поломают, и что? Сам в ноги упаду и пообещаю любой приказ выполнить.
Я скрипнула зубами. Не ожидала я такой подлости от князя, знала, что он — человек жесткий, несмотря на то, что стелет мягко. Но до такой степени!
А вот до такой, Миланка. Теперь будешь знать.
С хозяйской части выскользнула Аглая — умытая, причесанная и в свежем платье.
— Зравы буде, Тамир Карлович. Какими судьбами?
— Да вот, Аглая Павелевна, должок Миланке возвращаю. Карман уж очень жжет. Никогда прежде чужого не брал, очень неприятные ощущения, знаете ли. Даже пару раз казалось, что собаки вслед брешут не “гав-гав”, а “тать-тать”.
— Похвально, — рассеянно пробормотала Аглая, заглядывая в раскрытый мешок. Широко глаза раскрыла: — Так это что, те твои деньги, Миланка?
— Угу.
— И что ты делать будешь?
— Что-что… дом чинить. Теперь у меня возврата на Север нет, твой будущий свекр любезно ограничил мне выезд. А жить в таком крысятнике что-то не хочется.
— А я, пожалуй, домой поеду. И так тут торчу у сестрицы уже давненько, все твоего возвращения ждал, Милка. Все, прощевайте, девки.
— Угу. Дядько… — я вздохнула и попыталась улыбнуться: — На тебя зла не держу. Доброй тебе дороги, семье привет передавай.
— И на том спасибо, дочка. Значит, с легким сердцем уезжаю. И это… князь тебе тоже дурного не желает. Может, оно и к лучшему все.
Я отвернулась. К лучшему, ну конечно! По прихоти старого интригана я бросила все, что у меня было: и мастерскую, и квартиру, и любимого человека. Только потому, что одному самодуру понадобился свой
