Хроники Драконьей империи. 2. Не единственная (СИ) - Углицкая Алина

– Не бойся, маленький, – глажу Шира между ушей, – я не дам ему обидеть тебя!

Нам вослед несется тоскливый вой мантикоры. Она единственная, кто почувствовал наше бегство.

Вокруг только ночь, тишина, ветер, свистящий в ушах, и звездное небо. Я пригибаюсь к шее мантикорыша, цепляюсь за жесткую шерсть, чувствую телом каждое движение его сильных маховых мышц. Ветер бьет в лицо, треплет волосы, кажется, хочет сорвать меня с места и бросить вниз.

Но мне не страшно. Наоборот, меня охватывает волнующее чувство свободы. Мы мчимся с ветром наперегонки, от тела Шира исходит жар, который греет меня.

Мы проносимся над пустыней за несколько минут, которые мне кажутся вечностью. Перед нами вырастает стена из поднятого в воздух пепла.

В голове мелькает трусливая мысль: а может, вернуться? Может, не стоит испытывать судьбу? Вдруг Дарион разозлится?

Я не успеваю представить последствия: мы на полной скорости влетаем в туман…

Зажмуриваюсь. В нос бьет запах гари, паленых перьев и чего-то еще. Дышать тяжело, словно я пытаюсь делать вдох через слой ваты. Но от Шира идет волна спокойствия, и я невольно поддаюсь его настроению. Если он не боится, то и мне бояться нечего.

Осторожно открываю глаза.

Внизу все та же унылая серая пустошь. Только теперь мне виден Разлом – мы кружим почти над ним на высоте птичьего полета – и укрепления даргов. Мощная каменная стена, не уступающая известной Китайской ни шириной, ни высотой, тянется вдоль ущелья в оба конца и теряется в тумане. На ее зубцах сидят анкры, в бойницах горят огни. А за стеной расположился военный лагерь. Я не вижу ни одного здания, только серые палатки и костры, вокруг которых собрались воины.

Мое внимание привлекает палатка в центре лагеря. Она побольше, чем остальные, и украшена флагштоком, на котором реет изумрудное знамя. А еще это единственная палатка, у входа в которую стоит часовой.

Сердце молчит, а вот логика подсказывает, что Дариона нужно искать именно там. Только врываться вот так, на полном ходу, выбивая двери одним своим видом, я не планировала. Придется что-то придумать.

Оглядев лагерь, направляю мантикорыша в тыл. За крайними палатками расстилается пустыня, охраны тут нет, потому что дальше только Дардаас, а уж от него нападения точно никто не ждет.

Через несколько минут, никем не замеченные, идем на снижение.

– Ты лучше улетай, – шепчу фамильяру, покидая его теплую спину, – не хочу, чтобы тебе досталось из-за меня.

Он недовольно пыхтит.

Стоит мне только слезть с него и отойти на шаг, как я вновь становлюсь видимой.

Страшно представить, как выгляжу со стороны: одинокая женщина в шелке и кружевах посреди ночной пустыни. Да-да, для встречи с мужем я выбрала самое красивое платье. То, с обнаженными плечами и глубоким декольте. Соблазнять так соблазнять!

Вспотевшими от волнения ладонями разглаживаю подол и решительно выхожу из-за укрытия.

Сначала на меня никто не обращает внимания. Я даже начинаю приободряться, как вдруг сверху раздается такое жуткое рычание, что у меня слабнут ноги. Успеваю только задрать голову, впечатлиться несущейся на меня крылатой тушей в блеске изумрудных огней и шарахнуться в сторону.

А ко мне со всех сторон уже бегут дарги. Причем с таким выражением на лицах, будто увидели восставшего мертвеца.

Крылатая туша зависает над моей головой. Тень от нее накрывает все вокруг на несколько метров. Миг – и драконья чешуя вспыхивает ярким сиянием. Еще один миг – и дракон исчезает, а из сияния появляется жутко злой Дарион.

Я замираю на месте. Его белое как мел лицо выглядит каменой маской с дырками для глаз. Ни единой эмоции! Но в глазах пылает холодное бешенство.

Он молча пересекает расстояние между нами, хватает меня за руку так, что я вскрикиваю от неожиданности и боли, и тащит за собой.

– Всем по местам! – разносится его рык. – Повышенная боевая готовность!

– Дар! – я пытаюсь притормозить, упираюсь пятками в землю. – Мне больно, пусти!

Он отпускает мое запястье, но лишь для того, чтобы подхватить меня на руки и перекинуть через плечо!

– Больно, говоришь, – цедит таким жутким тоном, что у меня в животе все сладко сжимается, а сердце трепещет. Была бы Широм – поджала бы хвост! – Сейчас вам станет еще больнее, светлейшая льера! Когда я перегну вас через колено и отхожу по вашей прекрасной заднице!

– А ты правда считаешь, что она у меня прекрасная? – провокационно мурлычу в ответ.

Раздается бешеный рык, Дарион убыстряет шаг. Я же в предвкушении облизываю губы: он такой… эротичный, когда бесится. Когда сбрасывает маску хладнокровия и выпускает наружу внутреннего дракона.

Если б знала, разозлила бы его еще раньше!

***

Караульный оказался парнем понятливым – молча отходит в сторону, едва завидев Дариона со мной через плечо. Мой дарг рывком отдергивает полог палатки, шагает внутрь, а я успеваю еще поднять голову и подмигнуть ошарашенному часовому.

Через минуту меня швыряют на походную койку. Дар нависает сверху, упирается руками по обе стороны от моей головы и рычит:

– Какого… гхарра ты делаешь здесь?!

Неделю назад я бы испугалась. Сжалась в комок и начала бы блеять что-то нечленораздельное. Но за это время кое-что внутри меня изменилось. Я изменилась.

А потому делаю «ход конем»: обвиваю мужа руками за шею, тяну к себе и коварно шепчу:

– Ты задолжал мне две ночи. Я пришла получить долг с процентами!

То ли от неожиданности, то ли по еще какой-то причине, но Дар не сопротивляется. Наоборот, позволяет увлечь себя так близко, что между нашими губами остается расстояние в волосок. Он смотрит мне прямо в глаза. Его зрачки пульсируют, то расширяясь, то превращаясь в почти невидимую полоску.

Я слышу, как лихорадочно бьется его сердце, вижу, как пульсирует жила на виске, ощущаю, как твердеет его тело, которое придавило меня. Вот он сглатывает. Его кадык нервно дергается, на коже лица выступают чешуйки.

– Долг, говоришь, – раздается хриплый шепот, от которого у меня поджимаются пальчики на ногах, а по телу проходит сладкая судорога. – Кажется, ты мне тоже должна кое-что…

Не даю ему договорить. Просто накрываю его рот своими губами, проникаю внутрь языком и слышу собственный стон.

Еще никогда мужские губы не казались мне такими желанными…

Мой дарг на миг замирает. Чувствую, что он готов отшатнуться в любой момент, но я только крепче сжимаю руки, запускаю пальцы в его волосы, а потом еще и ногами обвиваю за талию. И все это не прерывая наглого поцелуя.

Целую его с упоением, не думая ни о чем, кроме сильного мужского тела, которое хочу до безумия.

Постепенно это тело начинает оттаивать и отвечать. Я чувствую, как руки Дариона несмело ползут вверх по моим ногам, задирая юбки. Его губы становятся мягкими и податливыми, язык выталкивает мой и переходит в наступление. Ладони мнут мои ягодицы, сдирая панталоны, а твердая плоть через слои одежды упирается прямо в ноющее лоно.

Но этого мало! Я хочу его целиком!

Делаю рывок и выскальзываю из-под дарга. Дарион машинально переворачивается вслед за мной. На его лице растерянность и непонимание, которые сменяются шоком, когда я устраиваюсь сверху.

Оседлав мужа, упираюсь руками в его грудь и нависаю над ним.

Мое платье в полном беспорядке: верх съехал непозволительно низко и теперь едва прикрывает грудь. Движением плеча спускаю его еще ниже.

Глаза Дариона прикипают к открывшемуся ландшафту. Дарг облизывает пересохшие губы.

– Анья, – хрипит, – что ты задумала?

– Ничего противозаконного, – мурлычу в ответ. – Вот увидишь.

Ловко расправляюсь с застежками на его бриджах. По лицу Дариона пробегает судорога, когда его плоть вырывается на волю из тесных штанов. Он закрывает глаза.

– Нет-нет, – шепчу, – так нечестно! Я хочу, чтобы ты это видел! Вот так!

Ловлю его взгляд и удерживаю. Немного приподнимаюсь, подбирая подол, и медленно, давая прочувствовать каждый миг, вбираю в себя его плоть…