король (не) желает жениться - Мила Синичкина
разум, в данный момент я представляю собой сгусток чувств и эмоций. Ни единой здравой мысли.
— Вот, здесь нам будет удобнее, — произносит Генрих, а я вдруг ощущаю спиной мягкую
поверхность кровати.
Он привел нас в собственную спальню! Кабинет соединен с ней. Но почему его мозг затуманен
меньше, чем мой? Ведь как-то он сумел довести нас.
Эта мысль вызывает во мне раздражение, и я, все еще находясь под властью связи, резко
переворачиваюсь, вынуждая Генриха быть снизу.
— О, как мне не хватало дерзкой Адель, — говорит король мечтательно, — я грезил о нашей
второй ночи.
Вертикальное положение и его слова отрезвляют. Вернее, не так, я по-прежнему представляю
собой сгусток эмоций, но они резко меняются. Накопленная злость, раздражение и недавняя
ревность получают выход в пощечине, в которую я вкладываю всю имеющуюся силу.
— АЙ. За что?! — возмущается Генрих. — По обоюдному согласию ведь.
— За все, — отвечаю холодно, слезая с кровати. — Прекрасно знаешь о нашей реакции друг на
друга, потому честным происходящее нельзя не назвать. И я тебе не подстилка, спутал с мадам
своей, как там ее? Изабель? И имя подходящее на эту роль.
— Имя-то тебе чем не угодило, — бормочет он себе под нос.
— Всем! — топаю ногой. - Абсолютно всем!
— Дане было у нас с ней никогда ничего, правда. Посмотри мне в глаза, они не лгут.
То есть, конечно, лгут, но не тебе, не о таком. В обрывочных упоминаниях в книгах о связи, как у
нас, говорится о таком эффекте, — он приподнимается на локтях и смотрит прямо на меня.
— Пусть не с ней, но другие-то у тебя точно были и есть. Дворец большой, можно целый гарем как
у восточного правителя организовать, — я не сдаюсь.
— Да нет никого, я разогнал, — Генрих пожимает плечами, — ты разве не заметила?
Изабель — мое упущение, признаю. Она по старой привычке зашла, развлекала меня
разговорами, женщина-то не глупая. Не буду скрывать, от нее намеки на перевод общения в
горизонтальную плоскость были, но они меня скорее забавляли, чем я принимал их в серьез Не
подумал, что ты так остро отреагируешь. До недавнего времени ты только и делала, что заявляла, в каких ты стесненных обстоятельствах из-за меня.
Делаю глубокий вдох и выдох. Удивительно, как правитель целого королевства, и, следует
признать, умный правитель, может быть одновременно таким, таким, не знаю, как назвать...
Инфантильным? Эгоистичным? Не уважающим ближних?
И почему именно я должна его просвещать, переделывать, воспитывать или еще что-то? Оно мне
надо? У меня есть, кого воспитывать, это Роберт. А переделывать кого-то и вовсе занятие
неблагодарное. У меня куча собственных проблем, которые никто за меня не решит!
— мне нечего тебе сказать, — произношу раздраженно и разворачиваюсь к выходу, но Генрих
останавливает, хватая за руку.
— Нет-нет, милая, подожди, — говорит он. — На самом деле в этой комнате каждому есть, что
сказать.
— И? Что дальше? — выгибаю бровь и поджимаю губы. Разум так до конца и не вернул главенство
над моими словами, потому я временно утратила привычную осторожность. — Мы оба знаем, что
ни один из нас не собирается откровенничать.
— Да ты никогда не собиралась откровенничать! Самая скрытная девушка из всех мне известных
— теперь и Генрих раздражается.
— Тебе лучше знать. Уверена, у тебя их много, — ехидно отвечаю, а у самой щемит сердце.
Черт, обидно от осознания сказанного, ведь так и есть.
— Их было много! Было! Как ты не поймешь! А теперь одна, упрямая и скрытная. И замуж за меня
не хочет.
— Да какой замуж! Твои подданные даже не в курсе, что ты помолвлен! —всплескиваю руками. —
Твоя интеллектуальная собеседница не поверила, а ты никак не подтвердил мои слова! Никак!
— Я должен был ее сразу прогнать? Никто тебя не оскорблял, — ощетинивается Генрих.
— Меня ты оскорбил! — кричу. — Ты И плохо, что ты этого даже не понимаешь, —делаю шаг
назад и качаю головой. — ты уж определись, зачем тебе невеста, в качестве ширмы или
действительно нужна. То ты с Робертом искренне стараешься налаживать контакт и со мной весь
такой обходительный, не давишь, даешь заниматься любимым делом, ничего не требуя взамен, а
то вытираешь ноги перед старой знакомой. Ты хотел, чтобы я была с тобой добровольно, но
ширмой я не буду. А если нужна я сама, то веди себя как мужчина. Всегда!
Заканчиваю, разворачиваюсь и делаю два шага к двери, но останавливаюсь.
— Хотел о моих чувствах узнать, а свои ты никогда не демонстрируешь. Я не знаю, когда
