Плетения Судьбы. Не потерять себя - Татьяна Мираббилис
— Зира? Что произошло?
Ч.М. смотрела требовательно. Кажется, она поняла аналогию Линера и решила разобраться с проблемой здесь и сейчас — жёстко, резко или как придется. Но мне было наплевать. Я отвернулась, не ответив. Наткнулась на перепуганные глаза Милисент и изучающий взгляд Тораша. Да что ж им так неймется в моей душе покопаться? Раздражение нарастало, как снежный ком. Мокрая рубашка Сирана показалась самой родной и спокойной. Отвернулась от всех и уткнулась в плечо парня.
Сиран отреагировал сразу. Прикрыл мою голову ладонью, защищая ото всех:
— Ей нужно отдохнуть.
Со стороны это, наверное, смотрелось странно — мой враг обороняет меня от моих же подруг и остальных присутствующих.
— Т-так, — нехорошо протянула Ч.М.
— Дело ясное, что дело темное, — Линер вставил и своё слово.
Наследный принц хмурился, переводя взгляд с брата на меня, причем на брата смотрел дольше и как-то испытующе, словно пытался что-то понять. Откуда знаю? Не знаю. У меня как будто глаза на затылке открылись. Просто слушала слова, уткнувшись в мужское плечо, а в голове картинки прокручивались. Может дело в шарфе? Скосила глаза на злосчастный предмет. Он уже просох и выглядел очень изящно. Как же голова болит! В ней что-то звенело, шумело и жужжало, словно в голове поселился улей пчел.
Милисент ёжилась и постоянно оглядывалась. Тораш успокаивающе сжимал её ладонь.
— Ты права, — Эрилия разделяла опасения зеленушки. — Нам лучше уйти в общежитие. И побыстрее. Там и разберемся. — Прозвучало, как угроза. — Да отцепись уже от неё! — Рывок, и меня таки выдернули из уютного кольца рук. — Не хватало ещё, чтобы сюда вся академия сбежалась. Всё! Расходимся!
И я, может быть, возмутилась её самоуправству, но глубоко внутри себя понимала всю правоту её действий и даже поддерживала, но именно сейчас, именно с моим врагом, мне было почему-то спокойнее. И я разозлилась. Отстранилась от Эрилии и выплеснула на неё все своё раздражение. Глаза в глаза. Мамба прищурилась, прожигая меня ответным взглядом, но не отступила.
Боковым зрением я заметила стремительно приближающийся силуэт еще одного друга. Злость всколыхнулась с новой силой. Я сцепила зубы и сделала шаг в сторону общежития. Качнулась. Мужские руки оказались проворнее, они и подстраховали.
— Я сама, — отказалась от помощи Сирана. — Цирк окончен! Всем можно расходиться! — С желчью процедила сквозь зубы.
— Что ты говоришь? — Милисент едва не расплакалась.
— Правду, — холодно взглянула в её глаза. Гул в голове стал нестерпимым. — Я — спать!
Часть 1. Глава 39
— Да что на тебя нашло? — шипела надо мной Эрилия.
Я закуталась с головой. Но единственное моё желание, чтобы все оставили меня в покое, наглым образом игнорировалось. Черная Мамба оправдывала свое название — она следовала за мной по пятам и даже личное пространство возле моей кровати её не останавливало. Уподобившись кобре в стойке, она готова была к атаке.
— Эри, отвали! — огрызнулась я. — Голова болит.
— Что? Отвалить?! — и с меня подлым образом сдернули одеяло. — Или ты сейчас все рассказываешь или я тебя самолично придушу, потом подниму, и ты мне все равно всё расскажешь. И, знаешь, мне глубоко наплевать, как именно я тебя подниму из мёртвых — ритуалов пока не знаю, но знаю точно, ты очень сильно об этом пожалеешь.
— Он предал меня! Предал! — взревела раненным зверем. Выскочила с постели, встала напротив Мамбы и сжала кулаки. — Довольна?! Меня и без тебя убили!
Наши взгляды встретились. И что-то странное мелькнуло в глазах подруги. Медленно склонила голову к плечу. Недоверие проснулось внезапно и подобно змее приподняло свою голову:
— Ты знала? — вопрос-утверждение.
— Нет, — не запинаясь ни на секунду, ответила Мамба.
К недоверию примкнула и подозрительность. Верить слову не хотелось, но Мамба говорила правду. Я это чувствовала.
— Чего ты то дрожишь?
Вопрос адресовался Милисент. Она сидела на постели, поджавши ноги, и кусала губы. В изумрудных глазах плескался ужас.
— Ты… такая…
— Какая?
— Ненормальная, — вместо Сенти ответила Эрилия.
— Да неужели? — я скривила в улыбке рот. — И?
— И отвратительная.
Я лишь рассмеялась. Я не могу передать им всю свою боль. С каждым словом переживать все заново? Самоистязание — не то, чего я хочу. Так стоит ли говорить о случившемся? Лучше отгородиться ото всех. Так я хоть жить смогу дальше.
— Может все-таки расскажешь, что произошло в парке? Почему тебя ни на минуту нельзя оставить одну?! Ты ведь не ребенок, чтобы ходить за тобой по пятам. И что у тебя, черт побери, с Сираном?
— Я не посягаю на вашу личную жизнь, — дипломатичность давалась с трудом. — Буду очень благодарна, если вы оставите меня в покое. И с Оксиуранусом у меня — ни-че-го!
— Да, ты изменилась, — угрюмо констатировала Эрилия. — И не в лучшую сторону. И всё же, что у тебя произошло? О какой измене ты говоришь?
Она сказала, а меня вновь обдало кипящей болью. Сдержав эмоцию, я процедила сквозь зубы:
— А ничего! Всё так, как и должно быть, — они меня не слышат, так почему я должна их слышать.
— Лжешь!
— Лгу! И что?
В этот момент в комнате вспыхнуло окно портала. Меня ждали, как обычно. Но, как обычно, уже не было. Вздернув верхнюю губу в презрительной гримасе, я подошла к порталу и швырнула в него шарф.
— Нам нужно поговорить, — послышалось усталое.
— Нам не о чем говорить. Не утруждай себя ничего незначащими словами. Я все видела. И ты посмотри. Занимательное зрелище.
За окнами совсем стемнело. Я взяла банные принадлежности и, никого не ожидая, направилась в душевые. Если до кого-то доходит, как до жирафа, это его дело. За спиной дрогнуло и медленно угасало окно перехода. Когда я взялась за ручку двери, в спину прилетело:
— Может это то, о чем ректор так настойчиво хотел с тобой поговорить? Что это за шарф? Откуда?
Острые вопросы. Правильные вопросы. Я развернулась, все так также держась за ручку двери, словно сейчас она для меня была единственной опорой, чтобы не упасть, не захлебнуться в чавкающем болоте грязи. С вызовом посмотрела в глаза подруги, полностью игнорируя её вопросы:
— Предложишь простить?
— Предложу, наконец, выслушать. Ты не захотела этого сделать тогда, когда ректор настаивал. И вот результат. Ты не хочешь выслушать сейчас. Чего нам ждать дальше?
— Вам — ничего. Расслабитесь. И охранять меня больше не нужно. Теперь все «минуты», — захотелось уколоть Мамбу посильнее, вернув ей ее же слова, — в вашем распоряжении.
— Максимализм никогда ни к чему хорошему не приводил, Зира.
— И это говоришь мне ты?
