Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант - Галина Львовна Романова
- Значит, мы пойдем? – переглянулись студенты.
- Да. Идите. Сочинение можно сдать на следующее занятие. А оно – только через семь дней.
Лица парней напряглись еще больше. Эх, молодежь! Старшекурсники бы только обрадовались и рукой махнули – мол, времени навалом. А эти… куда мы катимся… Впрочем, когда-то я сам был таким же наивным мальчиком. Это теперь я старый усталый циник. И в дверь библиотеки я грохнул кулаком от всей своей циничной души.
- Змея! Открывай! Дело есть!
За спиной послышался грохот – у студентов из рук попадали учебники. Но изнутри раздалось тихое шипение:
- Кто там ж-шить меш-шает?
- А ты открой – и узнаешь, - я чуть-чуть потянулся к ауре двери. Совсем чуть-чуть, только чтобы на запоры лег налет ржавчины.
- Гру-у-уви…
Вот как! Скажите, {как} можно прошипеть мою фамилию? А ведь она ее именно прошипела.
- Отец Груви. Смекаешь?
- Сс-с-сс… - хочется верить, что это был не завуалированный мат. – З-закрыто.
- Сказать «слово»?
Лязгнул засов.
- З-саходи.
Я бочком проскользнул в щель, едва не столкнувшись с библиотекаршей грудь в грудь. Собственно, там сталкиваться был не с чем – тощая она. Недоедает, наверное. Или всему виной возраст? Ведь даже ламии не могут жить вечно.
- Что прос-сиш-шь?
- Летописи.
- А больш-ше ничего не надо?
- Пока нет.
Шевельнув гибким худым телом – некоторых мужчин эта обманчивая хрупкость заводит – библиотекарша проскользнула вперед. Было время, когда я боялся ее до дрожи и скрежета зубовного. Особенно когда сам был студентом.
Кстати, о студентах!
- Там трое парней у порога мнутся. Приняла бы ты их?
- Пос-сле шес-сти не ем, - отрезала Змея, исчезая между стеллажей. – Ч-што-нибудь тронеш-шь – убью.
Я спрятал руки за спину. Ну, убить не убьет, но в черный список внесет, как пить дать. Тогда придется, как когда-то, просить приятелей взять и для меня книжечку или сборник конспектов. А мне надо сохранить с нею добрые отношения.
- Это мои ученики. Первый курс, еще не разобрались в наших порядках. Им только книги по космогонии и «Сказки о животных» взять.
- С-сказки? – худое лицо показалось из-за стеллажа.
- Только сказки.
- С-сам пос-смотри!
Ого! Это что-то новое. В Институте объявлен Час Спонтанного Проявления Доброты, а я не в курсе? Наклонился над стеллажом. Ну, кто ставит сборники сказок и легенд на самую нижнюю полку? Наверное, тот, кто уверен – взрослые люди такую ерунду не читают. А ведь я не мальчик уже – поясница порой побаливает. И коленки на каменном полу стынут… Ладно! Не первый раз!
Набрал книг, сколько смог и вернулся к порогу.
- Эй, парни!
Они так и стояли у порога, хлопая глазами и не зная, чему верить.
- Берите, пока я добрый. И смотрите у меня! Как фамилии?
- Краловец…и… Брюс… - они переглянулись.
- Вот что, Брюс и Краловец, ваши сочинения я проверю в числе первых. А книги сдадите мне лично. Понятно? Лично! И больше никому!
Парни переглянулись снова и попятились, прижимая книги к груди. По-моему, я их напугал. Ничего. Привыкнут.
Библиотекарша обернулась быстро. На одном из столов уже лежало несколько старых потрепанных фолиантов, переплетенных с досками, обшитыми телячьей кожей. Золотое и серебряное тиснение почти стерлось, так что прочесть, за какой год эти летописи, было затруднительно. Ничего, разберусь.
- Бумага? Перо? Чернила?
- Да, спасибо. Это тоже нужно.
- Даю три час-са…
Точно! Сегодня, оказывается, не просто час, а День Спонтанного Проявления Доброты. Иначе с чего бы…
Ладно. Времени не так уж и много, тем более что работа предстояла большая.
Дело в том, что летописи пишутся разными людьми. Это так только говорится, что история не терпит сослагательного наклонения. На самом деле не просто терпит, а порой и без него вообще не существует. Говорят же, что историю пишут победители… а переписывают сочинители по приказу правителей и авторы художественных произведений. Вот и летописи существуют как бы в двух вариантах – версия «для всех» и правильная. И если сравнить оба варианта… ну, вы поняли.
Этим я как раз и собирался заняться. Одну версию недавних событий я мог прочесть в инквизиторской библиотеке, а другую – здесь и сейчас. В принципе, могла существовать и третья, но где ее искать?
Меня интересовали знамения, необъяснимые факты, описания погодных и природных явлений. Это ошибка – считать, что летописцы фиксируют только политические события – мол, такого-то числа князь такой-то объявил войну соседям, а в таком-то месяце его сын взял в жены княжну такую-то. Иногда автор или переписчик вставлял и детали, не относящиеся к высокой политике. Резкое похолодание, побившее посевы, засуха, ураган, сорвавший крыши с половины городских домов, пожар или наводнение, не говоря уже о том, что рухнуло изваяние Свентовида или у мельника родился двухголовый теленок – все шло в дело.
Раскрыв первый же том, стал вчитываться в выцветшие буквы. Кивком головы поблагодарил возникшую за правым плечом библиотекаршу, подвинул бумагу и чернила и приготовился делать выписки. Потом сравню тексты с теми, которые
