И в сумерках придёт рассвет - Надежда Черпинская
Обстановку королевского замка тоже можно было назвать аскетической, хотя Мара Джалина доподлинно знала, что Остенград – бесконечно богатая земля, и в его сокровищницах хранится немало золота и драгоценностей. Но здесь это не выставлялось напоказ.
Король Дарген встречал её стоя. Одет он был в тёмную рубаху, чёрные штаны, серебристую кольчугу, поверх накидка с неизменным орлом, которого принцесса помнила с детства.
Он изменился после их последней встречи… Белый снег сиял в его чёрных волосах, и тёмные тени пролегли под глазами на ещё более осунувшемся и похудевшем лице. Взгляд зиял мраком горных ущелий. Он стал ещё худее и темнее, но выправка осталась гордой, а осанка – истинно королевской.
Около десятка стражей присутствовало в зале. По обеим сторонам от Мары стояли её братья.
С минуту король глядел на девушку очень внимательно. Затем она поклонилась ему слегка, ни как нищая странница королю, но как правительница великой страны правителю другой великой державы, как учтивая племянница любимому дяде.
– Моё почтение и пожелание всех благ королю Даргену Дри Ринай, правителю Остенграда, его семье и его землям! – сказала Эрсель.
Дарген Дри слегка кивнул ей в ответ.
– Мои сыновья сказали: ты утверждаешь, что ты – принцесса Вильсения Ринай… Это так? – спокойно спросил король.
Он был суров, как всегда, но в нём не было горячности Гермисея.
– Я готова повторить это снова, – отвечала Мара. – И я полагаю, Вы должны узнать меня, Ваше Величество – Вы видели меня не более пяти лет назад.
– Это большой срок. Тогда ты была иной, – заметил Дарген. – Я вижу, что ты очень похожа на мою племянницу, но не уверен в этом. Годы изменили тебя. Ты совсем взрослая. Но я слышал о гибели моей племянницы. Я уже оплакал смерть своего брата, его жены и принцессы Вильсении. И я не верю в возвращение мёртвых…
– Стало быть, Вы не хотите, чтобы Ваша племянница оказалась жива? – удивилась Мара Джалина.
– Я хочу этого! – веско ответил король. – Но я знаю, что Каран Гелан способен на многие подлости! Катарас уничтожил Джалисон, теперь он жаждет захватить Остенград. Что, если твоё сходство с принцессой Ринай – результат колдовства? Что, если ты лазутчица, или лишь обман, иллюзия, ловушка, подосланная Каргионой нам на погибель? Я должен заботиться о моём народе, потому я не могу быть таким же безрассудным, как мои сыновья.
Он бросил гневный взгляд на притихших принцев.
– Я не могу верить тебе, госпожа! Можешь ли ты доказать правдивость своих слов? – спросил король, закончив долгую речь.
Это был трудный вопрос. Мара задумалась, ибо ошибиться не имела права. Ей отчётливо вспомнился сон, увиденный ею в Арине.
– Я могу доказать, что я – Ринай! – спокойно сообщила Мара, подняв голову и встретившись взглядом с чёрными, как ночь, глазами короля.
Она обернулась к младшему брату:
– Могу я взять твой лук, господин Калахай, и три стрелы?
Король позволительно кивнул, и парень подал ей, что она просила. Мара Джалина вложила стрелу и натянула тетиву, обернулась, целясь в сторону короля.
Тишина в зале была такой, что Мара слышала биение взволнованного сердца Гермисея. Он, кажется, ждал, что Дарген Дри остановит безумное действо и заберет оружие из рук сумасшедшей странницы. Но король Ринай молчал, и ни один мускул не дрогнул на его жёстком лице.
И тогда, с оглушительно громким свистом в этой гробовой тишине, стрела пронеслась чуть выше короля и вонзилась в лоб волчьей головы – охотничьего трофея, висевшего на стене.
Сразу несколько воинов вскинули руки, целясь в девушку, и предостерегающе лязгнули мечи. Но грозный окрик Даргена Дри остановил их. И все луки, кроме Мариного, были опущены.
Девушка между тем вложила вторую стрелу, и она отправилась вслед первой, вонзившись в тоже место. И третья стрела, расщепив древко второй, нашла свою цель во лбу волка. В мёртвой тишине Мара с поклоном отдала оружие онемевшему Калахаю, сделала четыре шага навстречу королю и веско спросила:
– Это достаточное доказательство?
Король был всё также мрачен и суров.
Он шагнул к ней и сказал то, что и много лет назад:
– Теперь я вижу, что ты – истинная Ринай.
И на лице короля блеснуло редкостное видение – улыбка. Она была скудной и сдержанной, но Мара поняла, что крепость Остенграда пала пред ней.
В следующий миг король обнял её и громко произнёс:
– Добро пожаловать домой, дочка! Пусть отныне никто не усомнится в том, что ты – принцесса Мара Джалина Вильсения Ринай!
И девушка кожей ощутила, как спала висевшая в воздухе напряженность: заулыбались воины-телохранители, и братья поспешили обнять найденную сестру.
Прошло около двух недель с тех пор, как Мара явилась в Остенград. Ей пришлось поведать многое о своей жизни: она рассказала, каким чудесным образом ей удалось спастись после крушения Джалисона, как она жила три года в деревне, как та была разорена солдатами Каран Гелана, а принцесса обречена на нищету и скитания. Она упомянула о своих странствиях по Лейндейлу, а под конец даже о встрече с Элькит и Джастином.
Единственное, о чём пока молчала принцесса, так о Киралейне, и всём, что было связано с эльфами. Она решила, что вначале должна вжиться в эту семью и расположить к себе остенградцев, и лишь потом раскрыть все секреты и признаться, зачем она пришла на Восток. Учитывая тяжёлый характер горцев, это было мудрое решение.
Но по вечерам, оставаясь одна, Мара Джалина подолгу глядела на север, где лежал изумрудный лес Элькит. Тоска по сыну становилась всё невыносимее.
Ей выделили собственную комнату, нашли платье жемчужно-серого цвета, не очень богатое, но на взгляд короля более подходящее для наследницы дома Ринай.
Маре предоставили полную свободу. Она вольно бродила по всему Остенграду, знакомясь с его жителями и их бытом.
Женщины (служанки, прачки, кухарки, швеи, жены воителей) жили в основном на первом этаже замка. Но их было немного… Зато мужчин-воинов хватало с лихвой!
Чтобы не томиться от безделья, Мара помогала в работе женщинам внизу. Здесь, в доме Ринай Дри, полном разных предрассудков и нравственных принципов, работать руками не возбранялось даже самому королю Даргену и его наследникам.
И старому королю по душе пришлись рвения Мары. Но, если честно, она скучала на кухне и вскоре уговорила Калахая брать её с собой в дозоры. Учитывая ловкость и меткость девушки, она была
