Лес - Челси Бобульски

Он встает передо мной, прикрывая моё тело своим. Он поднимает руку, сжимая в кулаке шар белого света, как будто это бейсбольный мяч. Полоски света пробиваются сквозь щели между его пальцами.

— Убирайтесь, демоны.

Свет вырывается из его ладони, и тени распадаются на части. Они зарываются в землю, в чёрные щели в деревьях и под упавшими бревнами. Их пронзительные крики звенят в воздухе, как падающее стекло.

Я встаю, мои ноги подкашиваются подо мной. Я делаю шаг вперёд, но рука дяди Джо сжимает моё плечо.

— Отойди, — говорит он.

— Т-там путешественник, — говорю я, указывая на ободранное тело на земле.

Солнце вернулось на поляну, хотя пёстрая тень от навеса всё ещё окутывает парня. Мои зубы стучат, как маракасы, и я не могу перестать дрожать. Слишком много адреналина течёт по моим венам. Слишком много, слишком много — я не знаю, что со всем этим делать.

— Я достану его, — говорит Джо, выходя из солнечного света.

Он присаживается на корточки рядом с телом и прикладывает ухо к сетке мышц и вен, тянущихся по его груди. Джо со вздохом отстраняется и качает головой.

— Нет, — слово срывается с моих губ.

Я опоздала. Я не спасла его.

Я даже не знаю, откуда он взялся, и сколько ему было лет. Единственное, что я знаю наверняка, это то, что он не должен был умереть здесь. Возможно, ему было суждено умереть через десять секунд после того, как он вернулся через порог в своё время, или через десять лет, или через пятьдесят. Но это должно было быть в его время, в его мире. Не сейчас. Не здесь.

Я — причина, по которой он мёртв. Если бы я нашла его первой, если бы я слушала более внимательно, если бы я была лучше, сильнее, быстрее…

Джо вытирает слезу с моей щеки. Я смотрю, как капля стекает по его пальцу.

— Это из-за меня, — говорю я.

— Нет, — говорит он, — ты этого не делала.

Я смотрю на него, чувство вины перерастает в гнев.

— Да, я это сделала. Моя работа — доставить этих путешественников домой в целости и сохранности. Я несу ответственность за то, что происходит с ними здесь.

— Винтер…

— Я должна патрулировать.

Я убегаю сквозь деревья, хотя и знаю, что это бесполезно. В моём секторе больше никого нет — во всяком случае, никого, кого я могу чувствовать. Может быть, есть такие, которых я не чувствую, потому что их больше нет в живых, потому что с них тоже содрали кожу до смерти.

— Винтер, остановись, — кричит дядя Джо, его шаги хрустят ветками позади меня. — Это небезопасно.

— Просто оставь меня в покое, — кричу я в ответ, оглядываясь через плечо, но я едва могу видеть его сквозь стену слёз, ослепляющих меня.

— Винтер.

Я падаю на землю, рыдания сотрясают моё тело. Дядя Джо останавливается рядом со мной и обнимает меня за плечи. От него пахнет сигаретами и изношенной кожей.

— Что, если есть кто-то ещё? — спрашиваю я его.

— Никого нет.

— Откуда ты знаешь?

Он вздыхает.

— Честно говоря, я не знаю. Что я знаю наверняка, так это то, что ты обещала мне прошлой ночью, что будешь осторожна, и не будешь бродить по лесу без причины, и ты собираешься сдержать это обещание.

Прошлой ночью. Всё это стремительно возвращается ко мне. Я хочу спросить его, почему у него на штанах была грязь. Почему ему потребовалось так много времени, чтобы найти меня. Я хочу прямо спросить его, не является ли он одним из последователей Варо, но я этого не делаю.

Потому что я слабее, чем кажусь. Потому что я не могу потерять и его тоже.

Поэтому я ничего не говорю. Я просто позволяю ему вести меня обратно тем путём, которым я пришла, туда, где главная тропа от моего порога разветвляется, где воздух тёплый и уже давно выжег утренний мороз. Где листья выглядят нормально — или настолько нормально, насколько они когда-либо выглядели, потому что сотканы из магии и других тайных вещей, — и земля твёрдая под моими ногами.

* * *

Меня тошнит, когда я, наконец, выхожу из леса, Джо исчезает позади меня. Желчь подступает к моему горлу, давит, давит, давит, пока я больше не могу сдерживать её. Я наклоняюсь над папиным камнем — моим камнем, — на котором были нацарапаны его и мамины инициалы, меня сухо тошнит на влажную траву. Мой желудок сжимается в конвульсиях, снова и снова. Я не могу дышать. Я начинаю паниковать, говорю себе, что мне нужно остановиться, что ничего не осталось.

Но в этом-то и проблема. Ничего не осталось — это отнимают у меня, по одной вещи за раз.

В мой дом, в мой лес, в мою жизнь вторглись. Когда папа впервые рассказал мне о лесе, я не знала, что в этой истории будут герои и злодеи. Я думала, что это просто так: стражи, совет, лес. Постоянно работая вместе, чтобы защитить тонкую ткань времени. Никогда не отклоняясь от того, что было, что есть сейчас, что будет.

Я заставляю себя прекратить сухую рвоту, стереть образ парня без кожи из своего сознания, дышать. Я вытираю рукавом рот и, спотыкаясь, направляюсь к заднему крыльцу. У меня кружится голова — мне следовало сделать растяжку, — и когда я поворачиваю ручку и прислоняюсь к двери, я практически проваливаюсь сквозь неё.

Генри и Мер сидят за кухонным островком.

Вместе с моей мамой.

— Юная леди, — говорит она, её голос скользкий от яда и разочарования. — Тебе нужно многое объяснить.

ГЛАВА XXX

Мама велит Мер подождать на кухне и тащит нас с Генри в кабинет, закрывая за собой дверь.

— Объяснись, — шепчет она, раздувая ноздри.

Я смотрю на Генри.

Он смотрит на меня.

— Твоя мама нашла меня сегодня утром, — объясняет он. — Я должен был сказать ей, откуда я родом. У меня не было другого выбора.

Я так и думала. Я делаю глубокий вдох, но прежде, чем я успеваю что-либо сказать, мама начинает расхаживать по комнате.

— Что заставило тебя сделать это? — спрашивает она. — Я имею в виду, кто в здравом уме пошёл бы на нечто подобное? А потом скрывать это от меня!

— Мама, пожалуйста, — говорю я, — постарайся успокоиться.

Она поворачивается ко мне.

— Не смей говорить мне, чтобы я успокоилась. Прошлой ночью в твоей комнате спал мальчик.

— Это было не так…

— Что именно?

Я