Дочь предателя. Баллада Пепла и Льда - Анна Сергеевна Платунова
Тай присел на корточки рядом, давая мне возможность отдышаться. Скользнул по мне озабоченным взглядом, видимо, размышляя, замучил ли он меня до смерти или я еще побарахтаюсь. Хмыкнул, решив, что, как говорится в известной поговорке, еще не смолк боевой рог, а значит, битва не кончилась.
— Что толку от этих изматывающих тренировок? — прошептала я, глядя в потолок. — У твари, с которой мне придется сражаться, не будет стика в руках, а будут, я не знаю… Щупальца, клыки, рога, еще какая-то хрень. И правил она не признает!
— Это верно, но к тому моменту ты будешь чувствовать стик как свои пять пальцев, как собственную руку. Ты уже достаточно ловкая и быстрая…
«Достаточно»? Это что, комплимент?
— Как только начнутся практикумы, ты выйдешь против твари один на один. Я буду страховать. Попрошу ставить твое звено раз в три дня. Уверен, что мейстер Тугор пойдет навстречу. До возращения князя у тебя на счету будет несколько сражений с бестиями.
— Бездна! — выругалась я. — Отдохнуть получится, как я понимаю, только на том свете?
В синих глазах склонившегося надо мной Тайлера мелькнула озабоченность, и суровая сосредоточенность на миг уступила место нежности.
— То есть еще не скоро! — отрезал он.
— Может быть, поцелуйчик? — попросила я то ли в шутку, то ли всерьез.
Мы зацепились взглядами. Вот она я, Тай, лежу перед тобой — воротник куртки расстегнут, грудь вздымается от тяжелого дыхания, на лбу бисеринки пота. Тайлер прикусил губу, борясь с волной желания, а мой рот слегка приоткрыт, потому что иначе никак не набрать в легкие воздуха, вдруг сделавшегося густым и вязким. Тай, едва касаясь, провел тыльной стороной ладони по моей горячей щеке. Захочет большего — я и не подумаю сопротивляться.
— Сорвемся один раз и уже не сможем остановиться, — сказал он с горечью, но твердо. — И с тех пор каждый день здесь на досках арены станем заниматься совсем другими тренировками. Приятными, не спорю…
Он так жадно посмотрел на мои губы, что я физически ощутила его влечение.
— Но тогда я ничему тебя не научу.
— Кое-чему все-таки науч…
Тайлер резко откачнулся и одним стремительным движением поднялся на ноги.
— Подъем, кадет Дейрон! — рявкнул он. — Продолжаем бой.
В бесконечной круговерти спаррингов миновала неделя, и вот наступил день, когда в распахнутые ворота одна за другой потянулась вереница повозок.
— Так мы можем спуститься? — подхватил вопрос Листори наш Меррит, а Ронан выпустил изо рта облачко пара, чуть ли не изогнувшееся вопросительным знаком. — Страсть как интересно.
— Построиться! — гаркнул Хоффман, и желторотики едва не пустились в пляс.
Скажи мне кто-то в начале жнивеня, что кадеты придут в восторг, когда в Академию доставят свежих, крепких тварей, я бы ни за что не поверила. И вот, пожалуйста, первогодки, которые перед входом в лабиринт тряслись как овечьи хвостики, теперь потирают руки в предвкушении битв.
Наверное, так и становятся воинами.
_______________________________________________
Друзья, всех, кто празднует, поздравляю со Светлой Пасхой!
Глава 42
Широкий двор форта, забитый повозками и людьми, показался тесным. В воздухе кружилась мелкая снежная крупа, оседала на волосах. Я нашла взглядом Тайлера, занятого разговором с высоким немолодым офицером. Снежинки на его темных волосах казались изысканным украшением, блестками, которыми, по слухам, любят украшать себя столичные модницы. Вот только Тайлер не обращал внимания на непогоду и не знал, каким красивым он выглядит сейчас в моих глазах: высокий, широкоплечий, затянутый в черную форму, которая сидит на нем как вторая кожа, и эти искры в черных волосах… Если он не поцелует меня в ближайшее время, я просто с ума сойду!
— Не пялься на него! — одернула меня Веела и потащила за руку к коробу, вокруг которого собирались первогодки, ожидая зрелища.
С короба уже сняли цепи, и два молодых рекрута под присмотром офицера-одаренного отдирали железными ломами деревянную стенку. Она с грохотом отвалилась, и однокурсники в единодушном порыве отхлынули назад, будто бы тварь, сидящая внутри, только и ждала возможности выскочить.
Конечно, этого не случилось: под деревянной обшивкой обнаружилась клетка с толстыми металлическими прутьями, внутри клубилась непроницаемая тьма — стазис.
— Есть какие-то предположения, кого мы вам привезли? — весело спросил офицер. — Ну, храбрецы, смелее!
— Это точно не водная тварь, иначе она бы сидела в аквариуме, — принялся рассуждать Барри. — И не огненная. И, судя по размеру клетки, относится не к первому классу опасности, а скорее ко второму.
Офицер согласно кивал.
— Уже завтра кто-то из вас выйдет с ней на бой, — раззадоривал он первогодков.
«И я могу предположить — кто!» — мрачно добавила я про себя.
— Какие-то подсказки будут? — азартно выкрикнул из толпы чей-то голос.
Офицер прищурился, делая вид, что размышляет. Удивительно, что после долгой дороги, когда одаренные, охраняющие повозки с бестиями, спали вполглаза и ели на ходу, этот парень находил в себе силы на шутки и разговоры с желторотиками. Конечно, он и сам еще был достаточно молод, а может быть, воспринимал командировку в глубь Империи как отдых, особенно если учесть, как напряженно сейчас на границах с бесплодными землями.
— Подсказки! — провозгласил он. — У твари есть костяной гребень, непробиваемая чешуя и…
— Это дрэгон, — лениво перебил Колояр. — Ящерица-переросток. Ничего серьезного.
И Вернон оглянулся с видом победителя, будто он расправляется с дрэгонами в два счета наяву, а не только в своих мечтах.
— Если именно нас завтра отправят на бой с дрэгоном, Лесли умрет от страха, — вздохнула Вель. — Представляешь, он только завтра наконец выйдет из крыла целителей, а тут, получите — распишитесь, каменный дракон.
— Скорее дракончик, — поправила я ее. — А что, есть тварь, которую Лесли не испугается?
Веела не удержалась от смешка.
Мы навещали Лесли в палате, получилось неловко, разговор не клеился, а Лейс поглядывал на нас так, будто мы не вытащили его с полосы препятствий, а специально подставили под клыки даггера, чтобы избавиться от балласта в его лице. Ничего, что мы потом тащили его на себе несколько километров. Даже вспоминать страшно, чего нам это стоило.
— Ничего не помню с того момента, как эта
