"Кэшбек" для Судьбы и учеба вне правил - Татьяна Мираббилис
Примечательно, что парни, почти все чистокровные, возле наших пенатов стали едва ли не своими ребятами, и нам с Сенти часто приходилось видеть подмигивающе-заигрывающие телодвижения как со стороны наших девушек, так и третьекурсников на вахте. Сменялись парни часто. Хоть и не близко, но уже почти со всеми мы были знакомы, поэтому кивок-приветствие были уместными.
Так мы и прошли весь путь от общежития до места встречи. Сопровождение наше глаза не мозолило, одновременно отрезая всех, кто мог попасть в сектор продвижения. А весь наш вид кричал на все стороны: мы пришли только посмотреть на прибывающих. ТОЛЬКО ПОСМОТРЕТЬ!
Место сегодняшней тусовки перенесли поближе к месту прибытия адептов и преподавателей. Почему? Этот момент мы оценили, придя на место встречи. Добрались туда минут тридцать. Сначала через площадь со стеллой. Затем дорожка пролегла между столовой и корпусом для второго курса, под конец выводя на большую, ухоженную поляну — место для танцев. В стороне от нее, по правую руку, располагался наш стадион-полигон. А вот впереди сияли вечерними переливами воды побережья. Оно завораживало и удивляло с первого взгляда. К нему подходила двумя фронтами морская и речная вода. Темные воды моря вклинивались в берег большой полосой. Рядом с ними, не смешиваясь в общую массу, текли светлые речные.
Солнце исчезло за горизонтом, озарив последними лучами темнеющий небосвод. В вечерних сумерках, в свете разноцветных фонариков, набегающие волны светились искрами и серебристыми шапочками пены. Это было красиво.
Адепты уже собрались и нетерпеливо вглядывались вдаль, выхватывая взглядом любое движение в толще воды. Первыми стали прибывать речные наги. Мы затаили дыхание, когда возле берега появились извивающиеся ленты. Они виртуозно трансформировались еще в воде, в ее светлой части, и на сушу уже выходили юноши и девушки с едва заметным голубым оттенком кожи. Это были речные наги. Кто есть кто, по длине и расцветке так и не удалось определить.
Их было немного. Впереди всех шла высокая женщина с длинными прядями волос. В голове четко возникла ассоциация с Афродитой, выходящей из пены морской. Разница была лишь в солености этой пены. Лекции Илафа Ситале приобретали твердую почву. Во всякой случае, для меня. Зрелище было сказочным, особенно мокрые дорожки на одежде прибывших. Они убеждали — это не галлюцинации. Прибывшие шли, как победители, гордо, независимо и скоро были окружены адептами и профессорами.
Морские наги тоже не заставили себя ждать, но прибывали группами. Первая группа подошла к побережью широким клином и вышла, как богатыри из сказки. Только разнокалиберными богатыри оказались и дядек-Черноморов — два. Девушек не было, одни парни. Видимо, подруга Санджара — единственная среди морских представителей, вот почему из своего вынужденного патрулирования парни активно извлекали пользу — девушек на нашем курсе хватало с избытком.
Когда приплыли все, им дали время переодеться к вечеринке. Усталость во внимание не принималась — наги создания сверхвыносливые. А пока их ждали, шли окончательные приготовления к танцевальному вечеру.
Памятуя ляпсус прошлого раза, мы, неспеша, не скрываясь, не прячась от прямого наблюдения, разыскали беспокойного господина Нямека и сообщили ему о нашем горячем желании «отчалить» с праздника жизни, уединиться с кастрюлей манной каши и пораньше лечь спать — переутомились! И, вообще, Милисент — беременна! О чем он, конечно же, в курсе.
Ужик настороженно взглянул, согласно кивнул и предупредил:
— Я скоро проверю, все ли у вас хорошо!
— Ага, — дружно согласились мы и засеменили прочь от фонящего массовыми эмоциями места встречи.
За нами неохотно увязались несколько парней. Вскорости к ним присоединился еще один, и мы с Милисент увидели, что градус недовольства стал стремительно расти. Парни вели себя, как застоявшиеся кони на привязи — били копытом, то есть пытались ненавязчиво ускорить наш шаг. Они сокращали дистанцию, мы — увеличивали. К дверям общежития пришли в рекордные пятнадцать минут. Чинно распрощались, и мы поднялись в свою комнату.
В комнате было темно и тихо, лишь косой лунный свет одиноко перебирал высокий ворс ковра.
— Люгест?
— Я здесь.
Лист колыхнулся и скользнул вдоль подоконника, словно от сквозняка, созданного входной дверью. И так там и застыл. Ну ни дать, не взять, листок. Конспиратор!
— Ты чего?
— Я наблюдаю. Не отвлекайте! И сами не отвлекайтесь. Да не буду я за вами подглядывать! — обиделся он, расценив по-своему наше неуверенное перетоптывание на месте.
И мы поверили. Быстро переоделись и стали воплощать план «Б». Вооружившись кастрюлькой, молоком и манной крупой, отправились варить кашу. Приятая и полезная тяжесть в желудке никому не помешает. Запах кипяченого молока убедит всех интересующихся и подглядывающих в наших праведных и мирных намерениях, а нам даст возможность полноценно отдохнуть.
Каша сварилась быстро и была споро ополовинена Милисент. Зеленушка с удивительный, настойчивым пофигизмом и словами «не хочу ничего слышать, я беременная и мня нельзя расстраивать» скормила ее геккончику. Точными нужно быть даже в мелочах, поди кто в кастрюлю захочет заглянуть!
Мы уже переоделись на вылазку, когда Люгест спланировал на пол и трансформировался; обтер с губ остатки каши, угрюмо взглянул на Сенти:
— Наги ушли. Парни ждут внизу. Варенье где?
Сенти беззаботно указала бровью в сторону баночки, а потом махнула рукой на кастрюлю. Люгест поморщился и с сожалением отринул надежды на сладкое. Напихать еще одной тарелкой каши ему не хотелось. Даже баночка джема, в его глазах, этого не стоила.
Осмотрев нас критическим взглядом, парень остановился на моих джинсах и водолазке. Я пожала плечами — что имею. Сенти красовалась в изумрудном платье мягкого, неброского оттенка и была писанной красавицей. Геккон оценил ее старания, пробежав по фигуре виноградной змейки взглядом ценителя прекрасного. Сенти зарделась и уставилась в пол.
Я улыбнулась. Настроение улучшилось. Вот можно же все по-человечески! Мы притушили цвет, и собрались покинуть Люгеста очередной раз в одиночестве.
— Адептки! — в коридоре раздались шаги господина Нямека. — Вы уже поужинали?
— Ага, — сонно отозвались мы.
Секретарь явно стоял под дверью. Его сопение слышалось отчетливо. Он прислушивался к звукам из комнаты. Я скрипнула кроватью.
— Уже легли. Или Вы проверить хотите, господин Нямек?
— Да нет. Спите, раз легли, — он еще нерешительно помялся под дверью. — Спокойной ночи.
— И Вам.
Шаги секретаря стали удаляться и скоро затихли совсем. Все, горизонт чист! Люгест отмер, наградив меня нечитабельным взглядом и вернулся к девичьей привлекательности в лице адептки Лозы, затем шагнул в тень штор. Внимательно осмотрел площадку перед общежитием и дальние подходы к ней. Тихонько свистнул.
Раздался ответный птичий свист, похожий на свист
