Не злите добрую колдунью! - Марина Ефиминюк
Вдруг вспомнилось, что розмарин я сажала возле табероуса. Исключительно из созвучных названий, а не из ботанической необходимости. Нильс немедленно представился вымазанным в пыльце цвета сочной фуксии. Даже вздрогнула от страшной фантазии!
– Знаешь, Нильс. Не отвлекайся. Я сама принесу.
К розмарину, растущему на бывшей половине ведьмака, мы отправились вместе с Йосиком, но в десяти шагах от заветных кустов до меня донеслись подозрительные звуки. Показалось, что возле разрушенной стены старого дома кто-то тихо и жалобно всхлипывал. Я несколько удивилась – не сказать по-простецки обалдела, – оттого, что кто-то пробрался на мою территорию и со вкусом рыдает, словно провожает в путь любимого родственника.
Табуретопес, как всегда любопытный, дружелюбный и проворный, дернулся в сторону ведьмачьего логова. Он несся как ретивый конь, не разбирая дороги. Перескочил через репейник, нахватав себе на обивку пук колючек, и скрылся в траве.
– Живая табуретка! – взвизгнули женским голосом в ответ на его стремительное появление, а следом к чистому небу взлетело словцо такой крепости, что сам верховный, наверное, покраснел бы.
Заросли зашевелились. Йося проворно проскакал мимо меня и, не чуя под собой ножек, рванул к дому. Стоило признать, что защитник из призрачного пса всегда был посредственный.
А возле камней у разрушенной части дома застыла с ошеломленным видом высокая худая девица с темными короткими волосами. Одета она была не по погоде: в кожаный длинный пыльник с мужского плеча, остроносые сапоги и узкие брюки. Вместо глаз – черные провалы.
На долю секунды почудилось, будто в рядах моей домашней нечисти вновь прибыло. Но теория несколько не состыковывалась с тем, что в руках девица вытягивала сложенные крестом ножки от стола, словно собиралась ими отмахиваться от монстра.
– Не подходи, нечисть! – выкрикнул она. – Упокою!
Глаза оказались густо накрашены, и темная краска расплылась пятнами от пролитых на разрушенную стену слез.
– Это вряд ли, – вздохнула я, складывая руки на груди, и прищурилась. – Ты кто, милое создание?
– Какая я тебе милая? – огрызнулась она.
– Надо было сказать «немытая»? – иронично уточнила я. – Хорошо, немытое создание. Ты здесь по дому убиваешься или просто так плачешь, по душевному порыву?
– С чего бы мне убиваться по руинам? – Она опустила самодельный крест. – Ты кто такая?
– Вы, – спокойно поправила я, внимательно рассматривая незнакомку.
– Чего? – не поняла она.
– Говорю, что первая спросила. Ты кто такая, девица из ниоткуда?
– Ага, разбежалась и тут же сказала! – огрызнулась она. – Ходят всякие, суют нос в чужие дела.
– Ты без спроса вломилась на мой участок, – сдержанно пояснила я, дескать, все, что происходит за заросшим густым плющом забором является моими личными делами.
– Ты местная ведьма? – резко поумерив пыл, уточнила она.
– Практически готова ею стать, – согласилась я. – Так что ты здесь забыла, грозная девица?
– Хозяина ищу, а он был да сплыл. Только камушки и остались. – Она пнула острым носом сапога обломок кирпича.
– Хозяин? – нахмурившись, нараспев повторила я и повнимательнее пригляделась к чудному хамоватому созданию. – Ты никак последняя из темных прислужниц Хэдлеев?
– Вот еще! – откровенно оскорбилась девица и с гордостью объявила: – Я первая из Эльб!
Мне понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить имя и наконец переварить тот факт, что мы с тревогой ждали письма из башни Варлоков, а дождались целого почтового голубя.
* * *
– Танита Эльба? Ты темная прислужница?!
Лицо ведьмака при виде девушки в пыльнике описать одним словом было бы сложно: на нем отразился целый спектр эмоций, от изумления до глубокой печали. Он оцепенел посреди кухни с недонесенной до рта кружкой, а Нильс просто замер с поварешкой, с которой капала на пол густая каша.
Видимо, школяр, как и я, не сразу сообразил, что перед нами не диковинная нечисть, похожая на обстриженную девицу, а самая настоящая девица.
– Хозяин! – завопила она и, едва не снеся меня по дороге, рванула к ведьмаку.
Танита прилипла к нему, как репей к обивке Йосика, и прижалась щекой к груди. К счастью, уже прикрытой рубашкой. Он разве что кружку с кофе успел поднять над головой.
– Ты живой и здоровый! – довольно ворковала она.
А еще, слава всем вашим демонам, одетый. Не побритый, правда.
– Да что ему сделается? – фыркнула я себе под нос, следя за славным воссоединением ведьмака и темной прислужницы посреди светлого чародейского дома.
– А похудел-то как! – Девушка чуточку отстранилась и посмотрела на него.
– Ты как сюда добралась? – наконец вернул себе дар речи Фентон.
Он с трудом отцепил руки восторженного создания и заставил его отодвинуться.
– Портальным амулетом, конечно, – пояснила Танита. – Перенеслась, а дом разрушен, тебя нет. Вокруг живая табуретка скачет! Знаешь, как я испугалась?
По-моему, для темной прислужницы верховного колдуна, умеющего совершать весьма неоднозначные обряды, она была слишком впечатлительной.
– Привезла записи? – резковато спросил Фентон.
– Конечно! Спрятала ближе к телу.
«Светлые боги, только пусть не в исподнем!» – мысленно помолилась я.
Выразительным жестом фокусника она раскрыла полы мешковатого кожаного плаща и продемонстрировала нам тайник. На внутренней стороне, как у торговцев запрещенными снадобьями, висели пристегнутые на пуговицы матерчатые сумочки. Из каждой торчали верхушки одинаковых блокнотов небольшого размера в черных кожаных обложках.
– Хорошо я придумала? – просияла она и принялась суетливо вытаскивать сокровища.
На столе выстроилась неровная стопка из пухлых рукописных томиков, а по полу разлетелись отодранные от подкладки плаща пуговицы. Некоторые ускакали прямиком под половицы.
– Твое письмо я сожгла, – отчитывалась прислужница, – а пепел…
Похоже, намазала на лицо.
– … ссыпала в кулечек и тоже привезла!
Она полезла в карман, вероятно, в большом желании предъявить этот самый бумажный сверточек.
– Зачем, бога ради? – искренне удивился ведьмак.
– На всякий случай, чтобы никому не досталось, – заговорщицки прошептала она.
– Так надо было после прочтения съесть, – с иронией прокомментировала я.
– Хозяин, вообще-то, кто эта дамочка?
– Ты меня назвала «дамочкой»? – несколько опешила я от невероятной, по меркам приличного магического общества, дерзости.
Хотя, если подумать, мы не общество, а сообщество. Дикая смесь из чародеев разных мастей и прочей нечисти. Почти черно-белый шабаш! Ничего приличного.
Девушка упрямо дернула подбородком и с подозрением сощурилась:
– Если подумать…
– Не надо думать, в этом доме думают взрослые! – честно попытался осечь ведьмак, но девицу понесло.
– Дом Хэдлеев разрушен, ты живешь здесь. Хозяин, ты ее шантажируешь или в заложниках держишь?
У меня вырвался издевательский смешок. По-моему, точнее описания нашей дурацкой ситуации не придумаешь. Светлая чародейка и верховный колдун оказались заложниками. Друг
