Последние стражи - Ольга Олеговна Пашнина
– Что такое? Ты кого-то видишь?
– Нет, – пробормотала она, – чувствую. Это место… в нем очень много магии. Невероятно много. Слышите? Это не лед… Это она. В его глубинах столько магии, что хватит на несколько миров.
– Но почему эта магия не убила природу? – спросил Дэваль. – Все, чего касается наша магия, умирает, гниет. Но здесь довольно красиво и живенько.
– Может, она убивает что-то другое? – предположила Селин. – Или просто действует слишком медленно, чтобы это было заметно. Посудите сами: арахны пришли в наш мир много сотен тысяч лет назад, сопровождали Пангею до раскола. Их магия влияла на мир веками, пока его не расколола. Этот процесс занял прилично времени. Может, мы просто не замечаем влияния этого места?
Я украдкой усмехнулась. Вельзевул так старательно выстраивал легенду о душах, хранящих немагический мир, веками забирал у всех магию. Но даже не пытался устранить реальный источник проблем. Или не хотел? Сказка про баланс души нужна была для управления теми, кто не мог уйти из погибшего куска Пангеи. А Лилит он любил.
– Нет… – Шарлотта посмотрела куда-то вдаль. – Нет… она уходит.
– Магия? – скептически поднял бровь Дэваль. – Куда?
– В разлом. Я не знаю, я просто чувствую, что с каждой секундой ее становится меньше. Ненамного, на капельку, с каждым днем, с каждым годом.
Шарлотта повернулась к нам.
– Это действительно озеро мертвых. Пропасть на его дне ведет не в мир мертвых, а в мир, откуда пришли арахны.
– И куда должны уйти, – закончил Дэваль. – И оставить этот мир в покое.
– Откуда ты знал? – Я повернулась к нему.
– Когда мы были маленькими, отец водил нас к Пределу. Обучал закрывать прорехи, выпускал оттуда темные души, заставляя нас загонять их обратно, снова и снова. Мы не спали ночами после таких тренировок, и мама рассказывала, как приходила в место, где все начиналось. Как чувствовала, что пустота и тьма зовут ее. И как отчаянно боялась туда вернуться. Она сказала, что просто перестала приходить – и тьма отступила. Но Вельзевул не позволил нам перестать.
– Прошу прощения, что влезаю в трогательную беседу о детских страхах, но как мы собираемся загнать туда Лилит? С учетом того, что в ее распоряжении все смертные души Земли. А в нашем…
Селин тактично кашлянула, не став продолжать, но и ежу было ясно, что она имела в виду меня.
– Это уже не такая нерешаемая задача. Выманим ее.
– И что дальше? Будем дружно топить? Или снарядим ее на батискафе с запиской «пункт назначения – мир арахн, возврату не подлежит»?
– Мне надо подумать, – откликнулся Дэваль. – И в тепло. Давайте все обдумаем в Мортруме. За бокал эссенции я готов отдать… Хотя у меня и так ничего нет, поэтому давайте просто разорим бар Самаэля. Он не будет против.
– Дайте мне еще пару минут, – попросила Шарлотта. – Здесь я становлюсь сильнее. Смогу спасти больше стражей.
– Селин, – тихо позвала я. – Иди сюда.
Мы сделали вид, что просто бродим по льду в ожидании, когда Шарлотта наестся магией.
– У всего есть цена, – сказала я. – У твоей свободы тоже.
– Не сомневалась.
– Открой портал вот сюда. – Я протянула сложенный вдвое лист.
Несколько секунд Селин хмурилась, всматриваясь в координаты.
– Это город, в котором ты выросла? Аида, я не думаю, что безопасно туда возвращаться…
– Цена, Селин, – напомнила я. – Ты помогла Самаэлю выпустить Лилит. Не будь Вельзевул слепым умирающим инвалидом, ты бы отправилась в Аид. Я тебя помиловала. Открыть для меня портал – не самая высокая цена за возможность умереть не в одиночестве.
– Я не хочу, чтобы ты пострадала.
– Врешь.
– Я не хочу, чтобы было больно Дэву. Он любит тебя. Ты даже не представляешь, как сильно. Не представляешь, в какое безумие он едва не окунулся, пока не нашел способ вытащить тебя. Если с тобой что-то случится, он не будет спасать этот мир. Он отправит его туда, откуда явились эти проклятые арахны.
– Знаю. Но и у меня есть личное безумие, Селин. Открой портал.
Со вздохом она отошла на несколько шагов назад. И воздух уже привычно подернулся рябью.
– АИДА! – услышала я полный ярости голос Дэваля.
Прежде, чем он успел меня остановить, я шагнула в портал, доставая из рюкзака старый, но рабочий телефон, когда-то принадлежавший одной из последних душ, попавших в Мортрум.
Пока пространство вокруг сияло, перенося меня на другой конец света, я быстро набрала номер, который никаким каленым железом не смогла бы вытравить из памяти, и отправила сообщение.
«Папа, ты нужен мне. Пожалуйста».
* * *
Озеро, на льду которого я провела лучшие моменты своей жизни, меркло в сравнении с Байкалом. В детстве оно казалось мне огромным, настоящим отдельным миром, где можно было скользить по гладкому льду, представляя себя настоящей чемпионкой. Сейчас я сидела на привычной скамейке и размышляла, как же так вышло, что в финале пути я оказалась здесь.
Не стала чемпионкой.
Не стала стражем.
Не стала детективом.
И озеро кажется крохотной замерзшей лужей посреди мрачного мира.
Земля изменилась, Лилит навела здесь свои порядки. Я не заходила в город, лишь прошлась по центральной аллее, но в воздухе витало что-то безрадостное и темное. В глазах всех, кто попадался мне навстречу, читалась смесь усталости и растерянности. Мир изменился, и души понятия не имели, как в нем жить.
Наверное, я бы могла поддаться любопытству и посмотреть, как теперь выглядит мой мир. Что изменилось там, где перестала существовать смерть. Как изменились те, в чьей крови был страх перед окончанием жизненного пути.
Но у нас осталось не так уж много времени, и, если выбирать, я бы провела его рядом с теми, кого люблю всем сердцем.
– Ты пришел один… – задумчиво пробормотала я, когда отец обошел скамейку и сел рядом.
Несколько секунд он смотрел на мои босые ноги и валяющиеся рядом на свежем снегу коньки.
– Я всегда приходил, когда был тебе нужен.
– Верно. И я знала, что, если позову – ты бросишь все и тут же окажешься рядом. Мало кто из родителей так мог.
– Я был тебе хорошим отцом. Почему ты не хочешь довериться мне сейчас?
Я инстинктивно коснулась рукой живота. Шрам давно исчез, но иногда место, куда папа стрелял, немного болело, словно не давая мне забыть о том, что он сделал и провалиться в удобную иллюзию, где у меня все еще был отец.
– Почему ты ей так предан? – в ответ спросила я. – Почему одержим Лилит настолько, что даже жизни невинных детей не имеют для тебя значения?
– Лилит
