Золотая кровь 3 - Зелинская Ляна

«..И я знаю, что мой брат ужасный собственник, совсем, как отец. Он никогда тебя не отпустит сам. А твою птицу нельзя держать в клетке».

Сеньорита Изабель видела то, что и сама Эмбер уже начала понимать. Что ждёт её в будущем? Золотой сад, в котором она, как павлин, привязанный верёвкой за лапу, всё, что ему дозволено распускать хвост и бродить по лужайке. Но рано или поздно кто — то из её врагов проберётся в этот сад и сеньор Виго не сможет её защитить. Поэтому она должна собрать воедино исследования отца, чтобы у неё на руках было, что предложить Эспине в обмен на защиту.

Завтра же она поговорит с этой Констанцей. Да и предлог подходящий.

Раз она камалео дома Агиларов, то почему бы ей не заказать себе пару приличных платьев?

Она усмехнулась, вспомнив дом и наряды Кэтэрины.

А потом она снимет браслеты и просто исчезнет.

И только мысль о расставании с сеньором Виго отозвалась в душе неприятным холодком, но Эмбер пока отбросила её. Сначала нужно закончить все дела.

Утром она достала красное платье, которое прислал сеньорите Оливии граф Морено в коробке вместе с бумагам, и решила, что самое время его надеть. Раз уж они едут в людное место, и раз на неё всё равно будут все смотреть, то нужно выглядеть соответствующе. А главное, нужно чтобы мысли сеньора Виго были заняты, чтобы он со своей способностью чувствовать ложь, не увидел лишнего.

Пришла Эрминья, помогла ей уложить волосы, и сказала, что хозяин ожидает её на террасе к завтраку.

Эмбер взглянула на себя в зеркало, усмехнулась и подумала, что выглядит она в этом платье просто прекрасно. Платье было идеальным.

А у графа Морено определённо есть вкус

Когда в последний раз она надевала что-то столь же красивое?

Во взрослой жизни, пожалуй, несколько раз, когда её аферы требовали выглядеть знатной дамой, да ещё на фиесте в доме Агиларов, но вот так, чтобы быть собой по — настоящему? Без всякого притворства и чужих лиц?

Хотя… Эмбер Вальдес — она ведь тоже не настоящая. Хотя и самая настоящая из всех её лиц.

Она спустилась на террасу, где завтракали Морис и сеньор Виго, и неторопливо вошла, придерживая край платья.

— Доброе утро, — произнесла она негромко.

И увидела, как над сеньором Виго взметнулась яркое пламя. Он смотрел на неё напряжённо и внимательно, и в его ауре читались смешанные чувства, словно он ненавидел её и желал одновременно, и не знал, как прекратить эту борьбу в своей душе. А Морис просто замер с вилкой на полпути ко рту и его эмоции были куда более прямолинейны.

— Не слишком вызывающе для конкура? — спросила Эмбер, проведя ладонями по алому шёлку. — Я подумала, что платью графа Морено не стоит скучать в коробке.

Сеньор Виго усмехнулся Как- то странно, встал и отодвинул стул, помогая Эмбер сесть.

— Платье в самый раз. Уверен, граф Морено тоже будет присутствовать в Алегрии. Он всегда бывает на таких мероприятиях, — ответил он, наклонившись к её уху. — Так пусть почувствует насмешку в полной мере.

А Эмбер окатило волной жара от его голоса.

Завтрак прошёл в напряжённой обстановке. Эмбер казалось, что сеньор Виго расстроен и зол, и она не понимала чем. Он отводил взгляд и в то же время не мог на неё не смотреть. И от жгучей темноты его глаз внутри у неё всё замирало так, что кусок не лез в горло и становилось тепло, как от стакана рома. Это было хорошо, и именно так, как она задумала. Но то предательское тепло, от которого птица внутри начинала бесноваться с такой силой, что браслеты на руках становились горячими, это тепло сводило с ума. От этого, почти осязаемого тепла, горели губы, и слабели пальцы, и Эмбер чувствовала, как краснеет, и опускала взгляд, гоняя по тарелке несчастную спаржу.

Морис будто понимая, что происходит, старался делать вид, что всё нормально и от этого было только хуже. И лишь когда появился мейстер Фернандо с кофе и свежими газетами, сыщик почти выхватил у него утренний выпуск «Которры» развернул и тут же присвистнул.

— А вот и ответный ход графа Морено!

Морис торжественно развернул в сторону Виго первую страницу газеты, на которой красовался заголовок: «Защитники эйфайров?! Место ли Агиларам в сенате?»

— А что там по существу? — хмуро спросил сеньор Виго.

— В статье написано, что после взрыва у здания сената твои сомнения в отношении закона о резервации эйфайров выглядят, как трусость, — произнёс Морис, углубляясь в текст.

— Граф обвиняет меня в трусости?!

— Не напрямую. И не он сам. Но вопрос звучит так, что Эспина делает, что захочет, вплоть до покушения на сенат, а ты, как оказалось, не твой отец и предпочитаешь не давать отпора зазнавшимся крыланам, и значит знамя борьбы с эйфайрами нужно поднять кому — то другому. И вот… кстати, и дон Диего всплыл, — усмехнулся Морис, пробегая глазами статью. — Рассуждается о том, что зелёную ложу неплохо было бы возглавить ему, как более опытному представителю семьи Агиларов.

— Отличные новости, ничего не скажешь! — сеньор Виго отложил салфетку.

— И что ты намерен делать с этим? — спросил Морис, глядя на него поверх газеты.

— Пока ничего. Сенат теперь соберётся только после поста, а без голосования сменить главу ложи нельзя, так что пока — это холостой выстрел. Хотя то, что мой дядя и граф Морено объединились не может не настораживать, — ответил сеньор Виго.

— Дон Виго, — мейстер Фернандо появился в проёме арки. — Приехал доктор Гаспар, он у дона Алехандро.

— Ах, доктор. Вот и чу́дно. Скажите, я сейчас подойду, — ответил сеньор Виго, вставая.

— И ещё, вот письмо от сеньора Доменика, — мейстер Фернандо протянул конверт.

Сеньор Виго быстро его вскрыл, пробежался глазами по строчкам и нахмурился. А затем спрятал письмо в карман, подошёл и помог Эмбер отодвинуть стул. И она, наконец — то, смогла выдохнуть, потому что выносить то напряжение, которое висело за столом было невозможно.

Но сеньор Виго задержался рядом и, положив руку на спинку стула, произнёс, слегка понизив голос:

— Послушай, Эмбер, сейчас ты пойдёшь со мной и постоишь в стороне, пока я буду разговаривать с доктором. Понаблюдай за ним. И скажи мне своё мнение.

— Моё мнение? — удивлённо переспросила Эмбер. — Что именно вы хотите узнать?

— Ты ведь видишь больше, чем обычный человек. Вот я и хочу, чтобы ты рассказала мне всё, что тебе удастся увидеть.

Это была странная просьба, но Эмбер вспомнила, как доктор зашивал порез на её руке, вспомнила прикосновения его пальцев, и то, что ощущения были не из приятных. Но тогда она не могла пользоваться эфиром в открытую и узнать о докторе что-то большее.

— Вы его в чём — то подозреваете? — спросила она тихо.

— Всё возможно, — неопределённо ответил Виго.

Когда они оказались в спальне дона Алехандро, доктор Гаспар уже осмотрел пациента, вымыл руки, и как раз застёгивал манжеты. Эмбер вошла последней, и первое, что заметила, цепкий взгляд, которым окинул её доктор, особенно задержавшись на браслетах.

— Доктор Гаспар, доброе утро, рад вас видеть! — радушно поприветствовал его сеньор Виго.

А Эмбер посмотрела на ауру доктора и увидела нечто странное. Пожалуй, с таким она сталкивалась впервые. Его аура была похожа на скорлупу яйца, покрытого трещинами. И в каждой трещине, словно песчинки, застрявшие между терракотовыми плитками пола, светились крупинки золота. Эмбер даже закрыла глаза на мгновенье, решив, что ей привиделось, но, когда открыла, всё осталось, как было. Она отошла к окну, встала у портьеры, чтобы привлекать к себе поменьше внимания и стала спокойно наблюдать за доктором.

— … не узнаёт и меня, и пока, к сожалению, я не знаю, как скоро он станет узнавать окружающих, — доктор Гаспар принялся объяснять сеньору Виго, как протекает выздоровление дона Алехандро. — Он пришёл в себя — это уже чудо, но вы же понимаете, как много яда скопилось в его организме. Быть может, потребуется месяц, чтобы яд вышел, а может и куда больше. И боюсь, что пока его организм полностью от него не очистится, дон Алехандро не будет никого узнавать. Его разум всё ещё отравлен.