100 грамм предательства - Мария Слуницкая
— Хочу поговорить.
— И чем же я заслужил твоё внимание? — очередная порция помёта полетела в железную ёмкость.
— Э… ты помнишь, что ты сказал, когда я появилась на острове? — Фолк смотрит на меня вопросительно. — Ну… Магнус ещё вручил мне оберег, а все жители Либерти поздравили…
— Я помню… — перебил меня Фолк, соскребая лопатой новую порцию помёта. — Я же тоже тебя вроде поздравил?
Его голос звучит несколько презрительно или мне показалось?
— Не только! — поправляю я. — Ты сказал о змеях в раю…
— И?
— Что ты имел в виду?
— Сначала скажи, почему спрашиваешь? — он опирается на лопату и ждёт.
— Я… эм… случайно услышала разговор Магнуса и Илвы…
— Случайно, значит? — его бровь ползёт вверх. — Давай-ка, вот… Подсоби, раз уж всё равно без дела маешься…
Фолк кивает на вторую лопату, что стоит в углу. Очень хочется послать его куда подальше, но тогда я ничегошеньки не узнаю.
— Ладно… — принимаю правила игры и берусь за лопату.
— И о чём же они говорили?
— Обо мне. Илва требовала, чтобы Магнус поговорил со мной. Мол, время идёт, и я должна что-то сделать для них.
— Почему ты пришла ко мне со своими вопросами?
Фолк хмурит брови, взгляд его становится серьёзным, а усмешка сползает с губ.
— Потому что хочу получить на них честные ответы! — парирую я. — Ты единственный, кто не сообщит Магнусу о моих расспросах.
— С чего это вдруг?
— Значит расскажешь?
— Нет… — чуть помедлив, качает он головой. — Что ещё они говорили?
— Магнус сказал, что я обо всём узнаю после фестиваля Свободы. А ещё в этом как-то замешан Шпанс.
— Слушай… — Фолк упирается подбородком в черенок лопаты. — Ты ведь уже знаешь, что залог успеха Либерти в том, что каждый приносит острову пользу? — я лишь киваю в ответ, соглашаясь. — Так вот, некоторым Магнус даёт особые поручения, более серьёзные, чем та же чистка курятника, — он крутит перед моим носом лопатой.
— Думаешь, мне не стоит переживать?
— Стоит. Но не об этом… — уклончиво отвечает Фолк.
— А о чём тогда?
— Когда будет о чём, я тебе сообщу, лады?
Больше он точно ничего не скажет, понимаю я.
— Ладно. Тогда последний вопрос. Можно?
— Ну, попробуй…
— Почему вы спасли именно меня? — внимательно слежу за его реакцией, но он и бровью не ведёт.
— Так решил Магнус. Я только исполнитель.
— То есть ты ничего не знаешь?
— Я этого не говорил… Но рассказывать ничего не буду. До фестиваля не так много времени осталось, потерпишь… Одно могу сказать точно: бояться тебе нечего…
— Но Тина…
— А что Тина?
— Ещё после моего первого дежурства, она сказала, если я не справлюсь, меня… меня выгонят.
— Ёпта… Тина любит болтать что ни попадя, ты ещё это не поняла?
— Да поняла я… Потому и не стала придавать значения её словам. Но теперь вот Илва… И Магнус.
— Не обращай внимания. Мы все время от времени выполняем поручения Магнуса. Иногда довольно сложные, порой опасные, но исключительно по собственной воле. Наслаждайся жизнью. А теперь извини, мне нужно работать, — его лопата снова замелькала туда-сюда, — после Тьера здесь горы дерьма, прости за грубость.
Разочарованно вздыхаю. Судя по всему, больше ничего узнать не выйдет.
— Что ж. Спасибо за разговор. Мне тоже пора… — я ставлю свою лопату назад в угол, прежде чем развернуться и уйти.
Узнала ли я хоть что-то новое?
Нет.
Но разговор с Фолком всё-таки несколько меня успокоил. До фестиваля осталось всего ничего, а значит, очень скоро я всё узнаю.
***
Очередное воскресное утро мы встречаем в общем зале. В этот раз я прихожу одной из первых и занимаю место в первом ряду, поближе к сцене. Рядом садится Дин и ободряюще улыбается. Как обычно, от его улыбки в груди разливается сладкая истома. Смущённо улыбаюсь в ответ.
— Сегодня я хочу обсудить с вами извечную тему, которая испокон веков не даёт людям покоя, а именно — кто виноват, что народ страдает от притеснений Регентства? — Магнус, поднявшись на сцену, привычно расхаживает у кафедры. — Итак, кто же несёт ответственность за тяготы, что выпали на долю народа? Быть может, чиновники? Или сам Регент?
В зале нарастает гул. Островитяне песочат правительство во главе с Регентом. Оно и понятно: законы принимаются горсткой тех, кто заседает в мягких креслах уютных кабинетов Регентства.
— Да-да… — Магнус выставляет руку вперёд, призывая к тишине. — Но я хочу указать вам на ещё один момент… — он улыбается, выдерживая эффектную паузу. — Проще всего обвинять кого-то в своих бедах… Стойте-стойте… — он снова усмиряет людей, попытавшихся возразить. — Дайте скажу… Речь не о нас с вами. Мы-то как раз за свободу пострадали и не мало. И до сих пор страдаем, если быть до конца честными. Но вот жители города… Кто виноват, что дефектные и стандартные едва выживают на свою эйдоплату? Кто мешал им сражаться за свои права? Выступать против новых законов? Или уйти, как это сделал Эйрик Халле? Вот что я вам скажу… Они сами позволили загнать себя в яму и даже не пытаются оттуда выбраться… Честно сказать, меня это очень злит. Есть такой старинный миф про камень и сизифов труд. В загробном мире Сизифа приговорили к наказанию — он должен был катить на гору тяжёлый камень, который, едва достигнув вершины, раз за разом скатывался вниз.
Так вот. Моя жизнь чем-то напоминает жизнь несчастного Сизифа. Мой камень — свобода и я волоку её наверх, чтобы сберечь, чтобы и другие могли к ней прикоснуться… И каждый раз она выскальзывает из рук и мне приходится начинать сначала… Но такова моя судьба. Такова была судьба моего отца. И его отца… Это порочный круг, но я сделаю всё, чтобы разорвать его и подарить свободу людям!
Потому как в первую очередь виной тому, что происходит с человеком, является равнодушие. — Лицо Магнуса раскраснелось, а море в его глазах блестит глянцем, утягивая в свою глубину. — Никто и никогда не отдаст свободу просто так. За неё нужно бороться, выгрызать зубами, требовать. За неё не жалко убить, не жалко и умереть самому… И я спрашиваю вас… Готовы ли вы пожертвовать собой и собственным благополучием, если придётся? Готовы ли вы расстаться с жизнью ради высокой цели? Лично я — готов сложить голову во имя свободы! А вы?!
Зал снова ожил, будто насекомое, пробудившееся от зимней спячки. Я и сама словно пробудилась ото сна. Глядя на Магнуса, все подозрения кажутся надуманными и фальшивыми. Он сам готов отдать свою жизнь во имя свободы, а
