Всё для вас, босс (СИ) - Милоградская Галина

В комнате снова стало тихо, лишь тяжёлое дыхание и тихое жужжание, издаваемое одним из предметов глубоко внутри её тела. Лера сжимала руки в кулаки, злясь на повязку, не дававшую разглядеть хоть что-нибудь, не дававшую понять, где сейчас находится Аджитт. Наблюдает за ней? Стоит рядом? Раздевается?

Но он уже вышел, тихо и неслышно, оставив дверь открытой. Внутри полыхало пламя, член болезненно оттягивал брюки, спеша вырваться на свободу, но отступать от плана было рано. Не все участники заняли свои места…

Ракеш появился через несколько минут, во время которых Аджитт сто раз решил, что стоит всё отменить и бежать обратно, к ней, стонавшей тихо, на пределе слышимости, но так сладко, что этот звук лишал рассудка. Напряжённо вслушиваясь, Аджитт расхаживал по кабинету, представляя её там, покорную, истекающую влагой, ждущую его и только его. Не брата.

— Что-то срочное? — Ракеш стремительно вошёл в кабинет и обеспокоенно посмотрел на брата. Таким напряжённым он не видел давно его не видел, неужели произошло нечто действительно серьёзное?

— Скажи, какие у тебя планы насчёт Леры? — внезапно спросил Аджитт. Ракеш замер, нахмурился, не ожидая, что разговор пойдёт о ней.

— Я думаю заключить с ней контракт, — осторожно ответил он наконец.

— А если я захочу его продлить? — с вызовом бросил Аджитт. — Если я не захочу её отпускать?

— Надо будет спросить у неё, — Ракеш пожал плечами. — Как она решит так и будет.

— Ты так уверен в своих силах? — губы Аджитта скривились. Ракеш вспыхнул, открыл было рот, чтобы ответить, но брат его прервал. — Я не говорю, что она не может быть с тобой. Я беспокоюсь за тебя, за твои чувства. Ты влюбился в неё.

Это был не вопрос — утверждение. И Ракеш осёкся, дёрнулся, как от удара.

— Ты влюбился в Игрушку, живущую ради того, чтобы удовлетворять чужие желания. За деньги.

— Я знаю, но…

— Она была с тобой нежной, ласковой, податливой, — безжалостно продолжал Аджитт, старательно игнорируя тупую боль, разливавшуюся в груди. Так надо. Так будет лучше для них обоих. — Потому что я так приказал. Думаешь, она всегда такая?

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — сухо ответил Ракеш. — Лере было хорошо со мной, она не притворялась, я в этом уверен.

— А я и не говорю, что притворялась. Я говорю о том, что ты не знаешь её настоящую, не знаешь, что она любит на самом деле. Ты влюбился в образ, созданный ею, но что, если она другая?

— Я не понимаю, о чём ты. — Ракеш нахмурился. — Конечно, с тобой она может быть другой, но ведь и ты наверняка ведёшь себя с ней не так, как я.

— Не так. — Аджитт холодно улыбнулся. — Но думаю, что я сумел увидеть её настоящую. А ты влюбился в образ, который не существует. Стоит ли она того, чтобы дарить своё сердце?

И, не дав времени опомниться, Аджитт кивнул на открытую дверь в ванную.

— Пойдём. Только тихо. И знай, что если ты захочешь присоединиться, я не буду возражать. И она, поверь мне, тоже.

Ракеш шёл за братом, чувствуя, как с каждым шагом ноги тяжелеют, а в животе липким комком сворачивается предчувствие чего-то неотвратимого. Её голос, тихий, полный страсти, он услышал прежде, чем увидел саму Леру. Кровь ударила в голову, зашумела в ушах, стоило разглядеть её в красноватом полумраке, раскрытую, дрожащую, дышащую так тяжело и сладко, что от одних лишь этих звуков в штанах стремительно становилось тесно. Бросив на него быстрый взгляд, Аджитт подошёл к Лере, коснулся её губ, провёл по ним кончиками пальцев.

— Пожалуйста, — хрипло прошептала она, поочерёдно целуя каждый из его пальцев. — Аджитт, прошу тебя…

— О чём просишь? — обманчиво мягко спросил он, принимаясь расстёгивать рубашку.

— Ты знаешь, о чём.

— Хочу, чтобы ты взял меня. Хочу чувствовать тебя внутри. Хочу чувствовать тебя везде. Сразу. Аджитт… — Она слепо повела головой, пытаясь определить, где он сейчас, но Аджитт на неё не смотрел. Глядя поверх её головы, он медленно снял рубашку, не сводя глаз с Ракеша, смотревшего на Леру со смесью разочарования и вожделения. «Так и надо», — мелькнуло в голове у Аджитта. Надо, чтобы он вновь увидел в ней Игрушку, не более. И чувства пройдут сами собой. Обязательно пройдут. Рука Ракеша сама потянулась к пуговицам рубашки, и Аджитт мысленно поаплодировал себе, принимаясь стаскивать брюки.

Освободив Леру от всех посторонних предметов, что были в ней, Аджитт медленно вошёл в неё, вызывав низкий гортанный стон. Краем глаза он успел заметить, как дёрнул уголком рта Ракеш, но тут же отвернулся, принимаясь ритмично вбиваться в тело Леры. Она кричала, не сдерживаясь, чувствуя, как сжимается всё внутри с приближением первого оргазма, но вдруг всё закончилось. Аджитт вышел из неё и посмотрел на Ракеша, давно стоявшего рядом, смотревшего на них с болезненным возбуждением на лице. Демонстративно отступив в сторону, Аджитт замер, наблюдая за братом, но Лера снова всё решила за него, тихой мольбой продолжать избавив от всех сомнений. Ракеш ворвался в неё с яростью, которой никогда не позволял вырываться наружу, когда они были наедине. Крепко впиваясь в ягодицы, оставляя на бледной коже розовые следы, он двигался рвано, быстро, заполняя комнату влажными шлепками.

Лера потерялась. В ощущениях, что прошлись по позвоночнику толпой сладких мурашек. Это был не Аджитт, в этом она была уверена совершенно точно. Напоследок он решил поделиться ею? И поэтому завязал глаза? Хотелось возмутиться, громко и требовательно, но с губ слетали лишь стоны, и когда их коснулся член, Лера покорно открыла рот, чувствуя себя бабочкой, которой пронзают с двух сторон, стремясь добраться до самого нутра. Аджитт поменялся с незнакомцем, и Лера задохнулась — так резко он толкнулся в её рот, заставив закашляться. Это был кто-то грубый, возможно, из тех мужчин, что забывали обо всём, видя женщину, которая находится в их полной власти. Аджитт никогда не забывался, всегда думал о том, чтобы ей было хорошо, незнакомец же словно хотел утвердить своё превосходство, подчинить себе и унизить. Его рука крепко сжимала волосы на её затылке, не давая вырваться, не обращая внимания на невольные слёзы, катившиеся из-под повязки.

Зачем Аджитт поступил так с ней — Лера не знала, но знала только, что впервые мечтает, чтобы всё поскорее кончилось, потому что никакое удовольствие не могло затмить то унижение, которое она испытывала, когда её касался этот неизвестный мужчина. Они молчали, лишь передавали её друг другу, как переходящее знамя. Давно освободив из колодок, крепко связали руки за спиной, не давая снять повязку, и перенесли на диван, где продолжили брать по очереди и одновременно, словно изголодавшиеся звери. Лера давно потерялась в ощущениях, потеряла себя, постепенно сдаваясь, расслабляясь, позволяя телу взять контроль над разумом. Оргазм скрутил болезненной волной, вспыхнул ослепительно белым перед глазами, и Лера расслабилась, упала кому-то на грудь, слушая чужое суматошное биение сердца, чувствуя последние рывки того, кто стоял за спиной. Её бережно уложили на диван, не спеша развязывать. Лера прислушивалась к шелесту одежды, осторожно поводя затёкшими пальцами — неужели она так и не узнает, кто был вторым?

Прикрыв глаза, она представила, как под кожей заструились тоненькие белые нити, устремляясь к запястьям. Она словно увидела их, увидела, как они окутывают верёвки и заставляют те рассыпаться в прах. Несколько секунд, казалось, растянулись в вечность, но вот путы исчезли. Негнущимися пальцами Лера рванула повязку с глаз и прищурилась, вглядываясь в мутные силуэты одевающихся мужчин. Глаза, как нарочно, медленно привыкали к красноватому полумраку, но вскоре Лера моргнула, отказываясь им верить. Она медленно села, глядя на застывших драконов, и покачала головой.

Ракеш замер. Он ожидал увидеть стыд или раскаяние, но вместо этого увидел лишь обиду. Жгучую и острую. Лера смотрела на него так, словно он предал её. Аджитт тоже не сводил с неё глаз, ожидая, что она скажет, что сделает. А что, если этого будет недостаточно? Что, если она всё равно захочет остаться с ним?