Лиза Смит - Возвращение. Полночь
— Сейчас, Габриелла… — с упреком сказал ее отец.
Я не могу вынести этого. Мысль, что мы похитили невиновного…
Мередит произнесла:
— Слушай, я могу облегчить тебе работу. Я уже знаю… ну, для начала, у меня есть брат–близнец.
Ее родители выглядели ужаснувшимися. Они сцепились вместе, задыхаясь. Кто сказал тебе? потребовал ее отец. Кто мог узнать в этом пансионе?
Переведя дыхание, она сказала: " Нет, нет, папа. Я выяснила, когда Дедушка сказал мне». Этого было достаточно. Просто не о ее брате. " В любом случае, так я поняла. Но вампир, который навредил нам — мертв. Он был серийным убийцей, тем, кто убил Викки и Сью. Его звали Клаус.»
" Ты думала, что там был только один вампир?» — воскликнула ее мать.
Она произнесла это слово на испанский манер, который казался Мередит более пугающим. Vahm–peer.
Мир, казалось, замер вокруг Мередит.
" Это просто догатка» — сказал ее отец. " Мы не действительно не знаем, что там было больше, чем один сильный вампир.»
— Но ты знаешь о Клаусе — откуда?
— Мы видели его. Он очень силен. Он убил одним ударом всех охранников на воротах. Мы переехали в новый город. И надеялись, что ты никогда не узнаешь, что у тебя был брат. — Отец вытер глаза. — Твой дедушка говорил с нами, сразу после нападения. Но на следующий день… ничего. Он вообще перестал говорить.
Мать закрыла лицо руками. Но почти сразу убрала руки с лица и крикнула, — Джанет! Еще один, por favor (пожалуйста)!
«Прямо сейчас», мэм. Мередит посмотрела в голубые глаза экономки, ища в них разгадку этой тайны, и ничего не нашла — в них была симпатия, но не помощь. Джанет, француженка со светлыми волосами, заплетенными в косу, ушла с пустым стаканом.
Мередит повернулась к своим родителям, с такими же темными глазами и волосами, с таким же оливковым оттенком кожи. Они снова прижались друг к другу, глядя на нее.
«Мама, папа, я знаю, что это действительно тяжело. Но я собираюсь следовать за людьми, которые навредили дедушке, бабушке и моему брату. Это опасно, но я должна это сделать.» Она приняла позу из тэквандо. Я имею в виду, что вы научили меня этому.
— Но против своей же семьи? Ты могла так сделать? — закричала ее мама.
Мередит села. Она припомнила все воспоминания, которые они нашли вместе со Стефаном.
«Так Клаус не убил его, как бабушку. Он забрал брата со собой.»
«Кристиан», причитала ее мать. «Он был еще ребенок. Трёхлетний! Это было, когда мы нашли вас обоих… в крови…везде кровь…»
Ее отец встал, но не для того, чтобы произнести речь, а чтобы положить руку на плечо Мередит. «Мы думали, что будет проще не рассказывать тебе — чтобы у тебя не осталось никаких воспоминаний о том, что происходило, когда мы вошли. Ты решила по–другому, не так ли?»
В глазах Мередит стояли слезы. Она молча смотрела на мать, пытаясь показать ей, что не может понять.
— Он пил мою кровь? — догадалась она. — Клаус?
— Нет! — крикнул отец, как мать начала шептать молитву.
«Он тогда он пил кровь Кристиана.» Мередит опустилась перед матерью на колени, чтобы видеть её лицо.
— Нет! — снова крикнул отец. Он задыхался.
«La Sangre!» Ахнула мать, закрыв глаза. «Кровь!»
«Querida…» зарыдал ее отец, и подошел к ней.
«Папа!» Мередит пошла за ним и пожала руку. «Вы исключили все возможности! Я не понимаю! Кто пил кровь? "
«Ты! Ты!» почти выкрикнула ее мать. «У своего собственного брата! О, это ужасно!»
— Габриелла! — простонал отец.
Мама Мередит ударилась в рыдания.
У Мередит закружилась голова.
— Я не вампир! Я охочусь за вампирами и убиваю их!
«Он сказал», прошептал отец," Следите, чтобы она получала столовую ложку в неделю. Если хотите, чтобы она жила — попробуйте кровяную колбасу». Он хохотал.»
Мередит не нужно было спрашивать — повиновались ли они. В ее доме ели кровяную колбасу или пудинг по–крайней мере раз в неделю. Она выросла на них. В этом не было ничего особенного.
— Почему? — уже хриплым голосом прошептала она. — Почему он не убил меня?
«Я не знаю. Мы всё ещё не знаем! Тот человек спереди был весь забрызган кровью — твоей кровью или твоего брата, мы не знаем! А потом, в последнюю минуту, он схватил вас обоих, но ты прокусила его руку до кости," сказал ее отец.
«Он смеялся — смеялся! — а ты вцепилась в него зубами и твои маленькие ручки отталкивали его, и он сказал, " Я оставлю вам эту, вы сможете позаботиться о том, в кого она превратиться. Мальчика я забираю с собой.» А затем, внезапно, меня словно расколдовали, я снова потянулся за тобой, готовый бороться с ним за вас обоих. Но я не смог! Как только ты была у меня, я не смог сдвинуться ни на дюйм. И он покинул дом, продолжая смеяться — и забрал твоего брата Кристиана с собой.»
Мередит размышляла. Ничего удивительного, что они не хотят никаким образом праздновать годовщину того дня. Ее бабушка умерла, дедушка сошел с ума, ее брат пропал, и что–то с ней самой? Ничего удивительного, что они праздновали ее день рождения на неделю раньше.
Мередит попытался остаться спокойной. Мир рушился на части вокруг нее, но она должна была оставаться спокойной. Спокойствие поддерживала в ней жизнь постоянно. Даже не имея необходимости, она делала глубокий вдох, через рот, и выдыхала через нос. Глубокие, успокаивающие вдохи. Спокойствие по всему телу. Только часть ее слушала мать:
— Мы тем вечером рано пришли домой, потому что у меня болела голова…
«Тише, querida…» начал отец.
«Мы вернулись домой пораньше», продолжала мама, «О, Virgen Bendecida, что было бы, если б мы опоздали? Мы потеряли бы и тебя! Моя малышка! Моя малышка с ртом, заляпанным кровью».
«Но мы вернулись домой достаточно рано, чтобы спасти хотябы её,” хрипло сказал отец Мередит, как будто пытаясь разбудить её мать от спячки.
«Ах, gracias, Princesa Divina, Vigen pura y impoluto …» Ее мать, никак не могла перестать плакать.
— Папочка, — тут же спросила Мередит, беспокоясь за мать, но отчаянно нуждаясь в информации. — Вы когда–нибудь видели его еще раз? Или слышали о нем? О моем брате, Кристиане?
— Да, — проговорил отец. — О да, мы кое–что видели.
Мать ахнула. «Нандо, нет!»
«Она должна узнать правду», сказал отец. Он обшарил картонную коробку на столе. «Взгляни!«сказал он Мередит» Взгляни на это…»
Мередит уставилась с предельным недоверием.
В темном Измерении Бонни закрыла глаза. Было много ветра из окна, наверху высокого здания. Это было все о чем она думала, думая о том, как она могла бы спкастись, о всеже она не смогла, и ужасный смех Огра, также слова Шиничи, «Ты действительно думаешь, что мы бы позволили тебе идти, чательно не допросив?»
