Шеррилин Кеньон - Инферно

Эта новость ошеломила его. Это правда?

– Но ты всегда такой спокойный и расслабленный.

– Я хорошо научился это скрывать. Но это не значит, что этого нет, оно просто под поверхностью, истекает слюной в ожидании очередной глотки… Ты не твой отец, маленький брат. И никогда таким не будешь.

Вот бы ему убежденность Эша.

– Ты единственный, кто так считает.

– Не важно, что думают другие люди. Единственное важное мнение – твое. Мы сами пишем свои жизни. Мы можем сделать свои истории комедиями или трагедиями. Ужасными или вдохновляющими. Твое отношение и сила духа определяют твою судьбу, Ник… Жизнь тяжела и неприятна для всех. Каждый встреченный тобой человек ведет свою собственную войну против черствой вселенной, строящей против него заговоры. И мы все утомлены битвами. Но в центре нашего ада всегда есть то, за что мы можем держаться, мечта ли это о будущем или память прошлого, или теплая, успокаивающая рука. Нам лишь нужно на мгновение посреди сражения вспомнить, что мы не одни, и не ради себя боремся. Мы боремся ради любимых.

– Ты правда в это веришь?

Эш горько рассмеялся.

– Чаще всего. Но должен признать, что часто думаю, как и ты, что это полное дерьмо.

Ник ухмыльнулся, хотя и ненавидел, как легко Ашерон мог разглядеть его мысли.

– Ценю твою честность.

– Всегда пожалуйста.

Он замолчал и позволил словам Эша с минуту пробежаться по его сознанию. Но к лучшему или худшему, он продолжал возвращаться к главному страху…

– Эш, знаешь, от чего я не сплю ночью?

– В твоем возрасте могу представить мысли о скудно одетых женщинах.

Ник фыркнул.

– Стереотипы.

– Эй, я тоже был в твоем возрасте когда-то, и я за века видел множество таких как мы. Если честно, я знаю, о чем ты думаешь. И знаю, что прячешь от других. В глубине, в местах, которыми мы не хотим обладать или признавать их, те из нас, у кого доноры спермы вместо желаемых отцов мечтают, чтобы однажды, лишь однажды, они посмотрели на нас, как отец должен смотреть на своего ребенка. Что они будут с гордостью называть нас их детьми. И вместе с этой горькой мечтой мы ненавидим себя за чувства, что и мы такими когда-то станем, и что наши дети будут нас так же ненавидеть, как и мы их.

– Ага, точно. Я не хочу стать своим отцом.

– А тебе и не нужно… в Илиаде есть момент, когда…

– Где?

– Я забыл о современной системе образования… – выдохнул Эш. Затем сказал громче, – Истории, написанной Гомером о Троянской войне.

– А, это я знаю.

Эш кивнул ему.

– В Илиаде есть сцена, когда Гектор был готов уйти на бой, он разговаривал со своей женой Андромахой и потянулся к сыну Скамандрию, но тот отпрянул от него, потому что не узнал отца, одетого в доспехи. Гектор рассмеялся, затем снял шлем и поставил на землю, чтобы Скамандрий мог увидеть его лицо. Затем успокоил сына и громко помолился за него…

"Зевс и вы, прочие боги! О, дайте, чтоб сын мой любезный

Сделался мужем, как я: наилучшим средь войска троянцев;

Дайте, чтоб силой был славен и силой царил в Трое.

Пусть говорят про него, когда будет с войны возвращаться:

"Многим он лучше отца".

Вот к этому, Ник, все и должны стремиться… не быть похожими на наших доноров спермы, а быть лучше. Твой отец показал тебе, каким ты не должен быть. Теперь зависит от тебя, усвоишь ли уроки, которые он преподал и используешь их, чтобы стать лучше. Мы все должны попытаться сделать мир лучшим местом чем то, куда мы пришли.

Ник несколько минут молчал после этих слов. Этого он и хотел. Он не хотел, чтобы мир после его смерти радовался, что его не стало.

– Так и с тобой?

– Это решать миру. Но могу тебе сказать одно. Я стараюсь изо всех сил каждый день. В конце концов, это все, что мы можем сделать.

Ник весь путь обдумывал это, пробираясь через поток машин.

Он припарковал машину напротив дома Кейси. Внутри большого особняка не было света. Он выглядел пустынным.

– Думаешь, ее родителей уведомили?

Эш молчал, словно слушая эфир. Через несколько секунд он кивнул.

– Они едут к ней.

Хорошо. Он по себе знал, как ужасно быть одному в больнице. Никто не должен застревать там так.

Он вышел из машины и заблокировал дверь, затем достал вещи из багажника.

Ник сомневался.

– Как думаешь, где мне оставить ключи?

– Под ковриком на крыльце. Можешь написать ей и объяснить, где они.

– Ты чудо.

Эш дурашливо ухмыльнулся.

– Я знаю.

Засмеявшись, Ник сделал, как тот сказал. Он возвращался на улицу, когда его накрыла странная волна ощущений. Он думал, что ему показалось, пока не увидел, что Эш стоял на тротуаре, напряженный и встревоженный.

Абсолютно без движений.

– Ты тоже это почувствовал? – прошептал Ник.

Эш коротко кивнул.

– Что это?

– Не уверен, – Эш подошел ближе к Нику, чтобы защитить его. – И если честно, Ник, это беспокоит меня. Не часто у меня нет ответа.

«Тебе стоило убить его…»

Слова отдавали таким тихим эхом, что Ник не был уверен, были ли они настоящими.

«Ты должен был занять свое место…»

– Ты слышишь это? – спросил он Эша.

– Слышу что?

Вокруг них было совершенно тихо. Словно они были в эпицентре урагана.

Прежде чем Ник среагировал, Ашерон использовал свои силы, чтобы телепортировать их от дома Кейси в спальню в квартире Ника. Быстрота его действий так дезориентировала Ника, что он думал, что его стошнит.

Закашлявшись, он заставил желудок успокоиться.

– В следующий раз предупреждай брата, когда будешь таскать его, Эш. Это жестко, и мне не хотелось бы стошнить на твои дорогие ботинки.

– Ага, и мне не хотелось бы убивать тебя за это.

Ник приготовился ответить, но посмотрел вверх и понял, что впервые Ашерон был без своих солнцезащитных очков. Его немедленно шокировали две неожиданные правды о его друге.

Первая… без очков, Ашерон был абсолютно красив. Его черты лица были вылеплены совершенно.

Но большим ударом для него были глаза Ашерона. В них не было ничего человеческого. В них сверкая закручивалось серебро… как ртуть в центрифуге. Ник никогда не видел и не слышал о подобном. Они не были как черные, чувствительные к свету глаза Темных Охотников.

То были глаза чего то более сильного и древнего.

– Чувак, – выдохнул Ник. – Что с твоими глазами?

Их немедленно прикрыли очки.

– Прости за это. Ты в порядке?

Нет, он не был.

– Правда, что ты такое, Эш?

– Последний из моего вида на земле. Ты знаешь это.

Ага, но…

– У всех Атлантов глаза как у тебя? Почему они так… закручиваются?

Челюсть Эша сжалась, показывая, что Эш невероятно стеснялся их… видимо, поэтому он всегда прикрывал их, не важно, как темно было.